ПРИЮТСКИЙ МАЛЬЧИК
Нужда с каждым днем усиливалась. Бабушка плакала, ходила к бывшим своим «господам» просить совета, как ей быть, что предпринять. Сердобольные соседки советовали отдать всех троих в детский приют. Долго пришлось бабушке Меланье обивать пороги чиновников, кланяться членам благотворительного общества, просить их взять сирот в приют. «Благодетели» из благотворительного общества ставили одно препятствие за другим: «дом», бабушка-пенсионерка, коза Шимка и даже неподходящий возраст детей.
Наконец члены благотворительного общества решили принять одного Сергея. Ему шел восьмой год.
Тяжело было и бабушке и нам расставаться с Сергеем. Не хотелось Сергею уходить из дому. Он плакал, просил бабушку оставить его дома, говорил, что он будет работать и зарабатывать деньги. Но нужда брала свое. В канун ухода из дома Сергей с сестрой Анной долго не спали, он просил уговорить бабушку не отдавать его в приют. Нужда же заставляла бабушку выбирать из двух зол меньшее: или посылать нас собирать куски, или отдать хотя бы одного в приют.
На следующий день бабушка уговорила Сергея и отвела его в приют.
Приют находился на краю Воскресенской улицы, на крутом берегу реки Уржумки. Деревянный забор отгораживал приютский дом от остальных домов. Во дворе приюта находился деревянный сарай, который был приспособлен для театральных постановок и назывался «аудиторией». Иногда в «аудитории» местные любители ставили благотворительные спектакли.
Долго Сергей не мог привыкнуть к унылой приютской жизни. Его тянуло домой, на улицу, к товарищам. В приюте младшим ребятам играть можно было только во дворе, где не было тогда ни сада, ни травы. Со двора ребят без воспитателей не выпускали. Им не разрешалось бегать на реку купаться и на рыбалку.
Как в монастыре, утром, перед обедом и вечером всех ребят выстраивали в столовой, которая помещалась в подвале, перед длинным некрашеным столом на молитву. Каждую субботу, воскресенье и вообще в праздничные дни всех воспитанников приюта в обязательном порядке парами водили молиться в тюремную церковь. Здесь, в тюремной церкви, Сергей подолгу смотрел на заключенных и часто спрашивал:
«Почему это в тюремной церкви все заключенные стоят в одном месте и их, кроме обычной стражи, охраняют особые часовые?»
После он понял, почему это так.
По воскресеньям на несколько часов Сережа приходил домой. Рассказывал об унылой жизни в приюте, о приютских товарищах. Рассказывал, как летом они на приютском дворе играют в чиж, в городки, в лапту. Со слезами на глазах уходил Сережа из дому.
К счастью Сергея, воспитательница приюта Юлия Константиновна Глушкова оказалась сердечной женщиной. Она полюбила любознательного мальчика, была ласкова с ним. Сережа тоже полюбил Юлию Константиновну, привязался к ней, после выхода из приюта не терял с пей связи и вел переписку, кажется, до 1903 года.
С детства любил Сережа труд. В приюте, бывало, сидит он на окне, вяжет чулки, а летом копается в огороде или в цветнике. В устройство цветника около приюта он вложил много труда. Замечательный вышел цветник, украсивший унылую жизнь приютских ребятишек.
Когда Сереже исполнилось восемь лет, его отдали вместе с другими приютскими ребятами в приходскую школу, где он все три года учился превосходно. Школьные годы почти не изменили жизнь Сергея. Так же по звонку ребята вставали, умывались, молились, завтракали и шли вместе в школу. В школе он получил кличку «приютский». Приютских ребят «городские» сразу отличали по костюму: рубашки у них были не с пуговицами у ворота, а с тесемочками. Приютские ребята старались держаться в школе вместе, чтобы в случае нападения «городских» коллективно защищаться. Сергей не переносил обид и старался защитить себя и своих товарищей. Никогда Сережа не давал в обиду маленьких детей. Если увидит, что старший обижает младшего, обязательно защитит.
По возвращении из школы, после обеда, все приютские ребята готовили уроки, а остальное время учились переплетному делу, вязали чулки и шили. На час отпускали ребят во двор, где они играли в снежки, в ловушки, в палочку-застукалочку и другие игры.
