И вот на следующей неделе мефроу ван Алтенховен собрала все ее вещи, и в больничной машине Кади вместе с матерью несколько часов ехали в санаторий. Здесь дни для Кади потекли еще более одиноко. Приезжали к ней один-два раза в неделю, не было здесь сестры Анк, и все казалось чужим. Единственная радость — она выздоравливала.
Когда Кади уже совсем прижилась в санатории и с нее сняли повязки, ей пришлось заново учиться ходить. Вот ужас! Поддерживаемая двумя сестрами, она приставляла одну ногу к другой, и каждый день все упражнения начинались сначала. Но чем больше она ходила, тем лучше у нее получалось, и скоро уже ноги снова привыкли к движению.
Это был настоящий праздник! Она вновь стала на ноги, и они настолько хорошо ее слушались, что ей разрешили с палкой и в сопровождении сестры выходить в сад.
Глава IV
В хорошую погоду Кади вместе с сестрой Трюс, которая всегда ее сопровождала, выходили в большой сад, сидели на скамейке и беседовали или читали что-нибудь, если Кади брала с собой книжку. А недавно они даже совершили прогулку в соседний лес, и, поскольку Кади нашла, что там гораздо красивее, сестра не возражала против того, чтобы они ходили туда гулять. Однако идти приходилось очень медленно, и малейшее неловкое движение вызывало боль в ноге. И все же каждый день Кади снова мечтала о получасовой прогулке, когда можно будет очутиться среди вольной природы, где она могла представлять себе, что уже выздоровела.
Через три недели, когда Кади изучила каждый камушек на главной и боковых дорожках, доктор спросил, не хотелось бы ей ходить гулять одной, без посторонней помощи. Кади пришла в восторг:
— А что, правда можно?
— Да, да, иди одна, иди прямо сейчас, и чтобы мы тебя больше не видели, — пошутил доктор.
Кади собралась, взяла свою палку и направилась к выходной двери. Ее охватило необыкновенное чувство: она ведь уже так привыкла к тому, что сестра Трюс всегда с нею рядом. В этот первый день ей не разрешили выходить за ограду, окружавшую сад. Через полчаса дежурная сестра увидела, что она возвращается счастливая и с румянцем на щеках, которого давно уже не было.
— Как видно, прогулка тебе понравилась! Хорошо хоть ненадолго от нас избавиться?
— Вас не проведешь, — отвечала Кади, — но до чего же хорошо снова хоть немножко походить одной!
Сестра понимающе кивнула и посоветовала ей теперь полежать.
С этого дня Кади можно было каждый день видеть в саду, и, поскольку все шло хорошо, ей разрешили ненадолго выходить за ограду. Санаторий располагался в тихой местности, домов поблизости почти не было, кроме больших вилл, находившихся в десяти минутах ходьбы и на таком же расстоянии одна от другой.
На одной из боковых дорожек Кади обнаружила скамью, сделанную из лежащего на земле ствола дерева, и стала брать с собой что-нибудь подстелить, чтоб устроиться удобнее.
Каждое утро приходила она сюда посидеть, мечтала или читала. Если Кади брала с собой книгу, то прочитывала всего несколько страниц; книга выпадала из рук, и она думала про себя: «Да что, собственно, может мне дать эта книга? Разве не лучше просто сидеть здесь и смотреть на что-нибудь? Разве не лучше самой размышлять о мире, о том, как он устроен, чем читать о переживаниях этой девочки из книжки?»
Она смотрела вокруг, на птиц, на цветы, следила за муравьем, который с былинкой быстро пробегал около ее ног, и была счастлива. Она мечтала о том времени, когда вновь сможет бегать и прыгать, где и как ей захочется, и приходила к выводу, что несчастный случай, который принес с собой столько боли, имел и свои хорошие стороны. Кади вдруг поняла, что здесь, в лесу, в санатории и в тихие часы в больнице она открыла в самой себе что-то новое. Она открыла в себе человека с собственными чувствами, мыслями и мнениями, человека, который не зависит от других и что-то значит сам по себе.
Как случилось, что раньше она никогда не задумывалась об этом, что прежде ей никогда не приходила в голову мысль подумать о людях, которые ее каждый день окружали, даже о собственных родителях?
Ведь что сказала ей сестра Анк? «Быть может, твоей матери столько пришлось испытать, что она избегает разговоров на трудные темы?» И каков был ее ответ? «Что знает дочь о жизни своих родителей?»
