Скамейка, загораживавшая промежуток между вагоном и стеной дома, легко отодвинулась, и из-под нависших досок показалась голова солдата с рыжими усами и острыми, как буравчики, глазами. За ним пролезли остальные. Они вошли, боязливо озираясь, сбились в тесную кучу и их окружила толпа.
— Мы вас, солдаты, не боимся! — кричала им востроносая девочка, Сонин враг. — Мы знаем, что вы за народ!
— Вы крестьяне! — говорили другие. — У вас мало земли. Мы отберём у помещиков землю и отдадим её вам. А казаки негодяи!..
— Ну, что казаки! — соглашался солдат, влезший первым. — Известно, дикие люди! — и, сказав что-то остальным, потихоньку пошёл по баррикаде.
Его облепили, как мухи сахар, и повели по всем углам. Ему показывали револьверы, патроны, колючее заграждение, перевязочный пункт, опять объясняли, что сейчас придут рабочие и что они-то и будут сражаться. А он зорко поглядывал кругом, расспрашивал, повторял: «Так, так! Ловко!..» — и, незаметно дойдя до своих, сказал: «Ну, до свиданья. Покорно вам благодарим!»
Кивнув товарищам, он полез головой в ту же дыру, через которую влез, и остальные поспешно тронулись за ним. Все были поражены.
— Солдаты! — кричали им со всех сторон. — Куда же вы? Оставайтесь с нами!
— Нельзя! — отвечали солдаты, ловко увёртываясь от цеплявшихся рук и один за другим ныряли в дыру. Последнего, толстого, с квадратной головой, востроносая девочка, ухватила было за ружьё, но он побагровел, отмахнулся прикладом и, переваливаясь, побежал догонять своих.
— Товарищи! — зловеще крикнул чей-то голос. — Я думаю, эти солдаты были шпионы. Они приходили на разведку!..
Стало совсем плохо. Все шатались по баррикаде, влезали на вагоны, осаждали вопросами комитет. Прошло полчаса. Солнцу тоже точно надоело ждать. Оно спряталось за тучи, с неба начал моросить незаметный дождь.
Снова приехал черненький с бородкой, быстро пролез под досками, побежал к остальному комитету, и они стали взволнованно говорить. Потом, отделился другой, белокурый, без бороды, тоже пролез под досками и куда-то исчез. Кругом волновались и спрашивали, что же рабочие. Черненький вертелся, вскочил на бочку и начал кричать, что у рабочих не всё ещё готово.
— Что же не готово? — Он отвечал, объяснял, но Соне показалось, что он увиливает и чего-то не хочет сказать. И вдруг у неё мелькнула страшная мысль, от которой потемнело в глазах:
— А что, если рабочие не придут совсем?
Баррикада — поваленные вагоны, флаги, проволока, фигурки, расхаживающие с заткнутыми за пояс пистолетами и шпагами, — всё это показалось ей нелепым сном. Оглянувшись кругом, она увидела Володю, мрачно стоявшего в стороне. Преодолевая мучительную робость, она направилась к нему. Он должен был дать ей решительный ответ.
— Солдаты! — крикнул опять с противоположной стороны часовой. Обрадовавшись препятствию, Соня повернула и начала карабкаться на вагон.
Из соседнего переулка, шагов за сто, не больше, ровно и скучно выдвигались серые фигуры солдат, с ружьями в руках и с шинелями через плечо. Они становились поперёк улицы, пока не перегородили её всю. Толстый офицер, животом вперёд, побежал по рядам.
Соня с недоумением смотрела на эти манёвры. Оглянувшись, она увидела недалеко от себя Володю, который стоял, держась рукой за красный флаг.
— Господа! — проговорил кто-то сзади. — Эти солдаты странно ведут себя.
— Товарищи! — крикнул уверенный голос. — Я знаю этот полк. Он не будет стрелять.
— Товарищи! — неожиданно воскликнула, влезая на вагон, Головастик. — Я предлагаю кричать солдатам ура.
— Ура! Солдаты, ура!.. — подхватили голоса кругом. Стоявшие внизу дружно поддержали крик и полезли вверх. Закачались красные флаги. Как белые птицы, порхали платки. Перекатывалось нескончаемое: — Ура-а-а!..
И вдруг звонко и резко с угла долетело: Та-ра-та-та! — и беспощадным клином врезалось в кучу нестройных звуков. Трубила труба. Черневшие от любопытных балконы и окна домов стали пустеть и закрываться ставнями, делаясь белыми, точно от ужаса.
— Стреляют!.. — отчаянно крикнули рядом с Соней. Её сбросило с вагона на доски и потом вниз. Она встала на четвереньки. Кто-то перекувыркнулся через неё и сбил с головы шляпу, которую она подхватила рукой. Она села и повернулась, чтобы найти Володю. Он махал, стоя на вагоне, красным флагом и отчаянно кричал:
