Нисколько не сомневаюсь, что добрая треть мужей с радостью открутила бы аптечку от стены и вышвырнула в окно, хотя бы потому что обычно туда понапихано столько таинственных бутылочек и штук непонятного назначения, что одно их число неизменно ошарашивает и повергает в гнев представителей сильного пола в Америке. И английская, и французская, и все прочие аптечки, вероятно, куда проще наших. Из-за американской привычки всё сохранять и никогда ничего не выбрасывать, даже пустых пузырьков, малые пространства наших аптечек столь же захламлены всякой всячиной, как и необъятные пространства наших чердаков. Я еще не встречал аптечки в этой стране, где было бы меньше ста пятидесяти, а то и двухсот предметов: от зубного эликсира до борной кислоты, от бритвенных лезвий до пербората натрия, от лейкопластыря до кокосового масла. Даже самая аккуратная хозяйка постоянно откладывает расчистку аптечки, оправдываясь тем, что всегда есть дела поважнее или поинтереснее. Как раз в квартире такой жены и такого мужа я недавно и влип в историю.
Эта пара пригласила меня на выходные, и загостился я так, что в понедельник утром не в силах был бодро вскочить и бежать на работу. Они встали и пошли на работу, а я, вот — нет. И провалялся чуть не до полтретьего. Лицо мое было в пышной мыльной пене, а раковина полна горячей воды, и тут я порезался. Ухо порезал. Редкий мужчина умудряется порезать себе ухо во время бритья, а мне это удается: наверно потому, что на чистописании в первом классе меня долго учили роскошному спенсеровскому росчерку пером, который производится вольным взмахом руки. Ухо находится в крайне неудобном месте и, если его порезать бритвой, истекает кровью очень обильно. Скорее от злости, чем от боли я дернул дверцу аптечки, чтобы посмотреть, нет ли в ней кровоостанавливающего карандаша, и оттуда с верхней полочки выпал черный пакетик с девятью иголками. Конечно, его туда положила супруга моего приятеля. Пакетик упал в мыльную воду в раковине, сразу раскрылся, и девять иголок закружились по воле вод. Я, как нетрудно понять, был не в той физической и умственной форме, когда можно пуститься на поиски девяти иголок в мыльной воде. Вообще, ни один джентльмен в мыльной пене и с порезанным ухом не в лучшей форме для каких бы то ни было занятий, даже если речь идет о девяти тупых предметах.
Просто выдернуть пробку в раковине и спустить эти иголки в слив мне показалось неразумным. Мысленному взору представился засор в системе и канализации, меня стал одолевать смутный страх короткого замыкания и других несчастий (я ровным счетом ничего не знаю об электричестве и, пожалуйста, оставьте меня в покое и не пытайтесь мне что-то объяснить). Я осторожно пошарил в раковине, и вот держал в правой горсти четыре иголки, а в левой — еще три. Но двух оставшихся иголок я не мог найти! Если бы я соображал быстро и ясно, я бы и пробовать не стал. Разве можно вообразить нечто более неуклюжее, чем намыленный мужчина с кровоточащим ухом, обремененный четырьмя мокрыми иголками в одной руке и еще тремя — в другой? Он может только стоять и смотреть. Я хотел переложить иголки из левой руки в правую, но не знал, как снять их с левой руки: иголки просто прилипли к ней. В конце концов, я стер иголки ванным полотенцем, которое висело на штанге над ванной: это было единственное полотенце, которое я смог обнаружить. Потом я вытер руки о ванный коврик и стал искать иголки в полотенце. Искать семь иголок в махровом полотенце занятие, скажу вам, преутомительнейшее, и удалось мне найти только пять из них. Считая те две, что остались в раковине, теперь недоставало уже четырех. Меня охватил ужал при мысли о том, что может случиться с человеком, если он станет вытираться этим полотенцем, или мыть лицо в этой раковине, или погрузится в эту ванну, если только я не найду пропавших иголок. Да-а, найти их так и не удалось. Я сел на край ванны и задумался. Наконец, я решил, что не осталось ничего другого, как завернуть полотенце в газету и забрать с собой. А также оставить друзьям записку и объяснил в ней как можно подробнее, что, в ванне, может быть, остались две иголки, и еще две, может быть, остались в раковине, и что им нужно проявить осторожность.
