— Возможно. Но эти безголовые разведчики могли бы работать лучше, и пора бы им научиться говорить понятнее, — в подтверждение своих слов он ткнул пальцем в донесение. — Вот, к примеру, здесь: посетил одиннадцатую планету, которую назвал Идио по той причине, что она показалась ему какой-то ненормальной. Его сообщение содержит всего четыре слова: «Она ваша. Добро пожаловать». Как вы это понимаете?
Лейф задумался.
— Она пригодна для обитания людей. Там нет сопротивления местного населения, ничего, что помешало бы нам захватить её. Но, по его мнению, она нам ни к чему.
— Почему?
— Не знаю. Для этого мне нужно побывать там.
— Бойделлу известна причина, — уже разгорячился Маркхэм. — Не следовало ему напускать такого туману, что ничего не разберёшь.
— Он разъяснит всё, когда вернётся в штаб своего Сектора.
— Это может случиться через месяц, а может через год, а то и через несколько лет, особенно, если ему повезёт пополнить запасы горючего и заменить отработанные модули на дальних постах. Такие разведчики не соблюдают расписание. Они забираются, куда только смогут, и так же возвращаются. «Цыгане Галактики» — так им нравится называть себя.
— Они выбрали свободу, — возразил Лейф.
Маркхэм никак не отреагировал на это замечание.
— Как бы там ни было, вопрос Идио достаточно незначителен. Я поручу его кому-нибудь из молодых. Это будет для него полезным в плане приобретения опыта. Более сложные, а, возможно, и опасные головоломки достанутся старшим, таким, как вы.
— Какое у вас самое неприятное задание?
— Четырнадцатая планета по списку Бойделла. Он дал ей имя «Планета Вечности», хотел бы я знать, почему. Код этой планеты по его записям 0/1.1/0.7. Это означает, что там можно находиться без специального снаряжения, она того же типа, что и Земля, её масса больше массы Земли на одну десятую и на ней существует разумная форма жизни отличного от нашего типа интеллекта, но по его уровню теоретически с нами сравнимая. Он назвал эту форму «Неспешиты». Похоже, что, раздавая имена, он пишет первое, что стукнет ему в голову.
— Что он передаёт относительно их?
— Ха! — передёрнулся Маркхэм. — Одно слово. Только одно слово.
Он сделал паузу, а затем произнёс:
— «Непобедимые».
— Что?
— «Непобедимые», — повторил Маркхэм. — Слово, которого не должно быть в языке разведчика.
Уже совсем выйдя из себя, он нервно выдвинул ящик стола и достал из него регистрационный журнал.
— До этого полёта им отрыта, нанесена на карту и описана четыреста двадцать одна планета. Сто тридцать семь из них признаны пригодными для человеческой жизни, на них высажены как крупные, так и небольшие партии поселенцев. Обнаружено и контролируется шестьдесят две формы жизни.
Он положил регистрационный журнал назад в стол.
— И там, во тьме, приходит же на ум космическому бродяге такое слово: «Непобедимые».
— Я могу предложить только одну разумную причину, — заговорил Лейф.
— И что же это за причина?
— Возможно, они действительно непобедимые.
Маркхэм не поверил своим ушам.
— Если это шутка, командор, то в плохом стиле. Кто-нибудь мог бы посчитать её крамольной.
— В таком случае, можете ли вы предложить иную, менее мрачную?
— У меня иной подход к этой проблеме. Я посылаю туда вас, чтобы вы разобрались в этом. Великий Совет особо отметил, чтобы это задание было поручено именно вам. Они считают, что если какие-нибудь ещё неизвестные инопланетные формы жизни сумели застращать одного из наших разведчиков, мы должны узнать о них возможно больше. И чем быстрее, тем лучше.
— Здесь нет ничего, что указывало бы на то, что они действительно запугали Бойделла. Если бы это было так, он сообщил бы нам больше, намного больше. Реальная угроза первого класса — единственное, что могло бы заставить его болтать без умолку.
— Это всё гипотезы, — сказал Маркхэм. — Нам не нужны догадки. Мы хотим знать факты.
— Хорошо.
— Обдумайте ещё следующие моменты, — добавил Маркхэм. — До сих пор ни одна форма жизни не была способна противостоять нам. Я не понимаю, как это вообще возможно. Любые существа, обладающие хотя бы одним атомом разума, быстро разбираются, с какой стороны бутерброд намазан маслом, если конечно, они употребляют хлеб и любят масло. Если мы являемся к ним и предлагаем им знания, а они выполняют за нас физическую работу, это выгодно как нам, так и им. И вскоре их жизнь улучшается настолько, что им просто нет смысла жаловаться. Если Сирианские Осторожийцы гнут спину на наших шахтах, а потом улетают домой на собственных вертолётах, каких никогда не было у их предков, с чего бы это вдруг им плакаться?
