Олег сидел за разбой — это когда с ножом.
Астроном отбывал за грабёж — это когда без ножа.
Короче говоря, с трудом составленное лирическое послание было помещено в конверт и просунуто в щель почтового ящика, висевшего на заборе возле лагерной столовой. Столовую называли «Помойкой», что, в общем, отражало качество баланды.
Ответ из Белой Церкви — там жила Людмила — пришёл быстро. Странно, всё наебнулось с распадом Советского Союза, а почта продолжала функционировать исправно. Туда — четыре дня, включая лагерную перлюстрацию, обратно — три. И вот уже взволнованный Олег извлекает из конверта густо надушенный тетрадный листок.
Через месяц они обменялись фотографиями.
Олег — ни грамма лишнего жира под шкурой, пальцами металлическую кружку, как билетик в кино, сминает.
Людка — стройная, хрупкая, в белое крашеная — только этим и похожа на селяночку.
Через два месяца она приехала на краткое свидание: двойное стекло, флирт при помощи переговорной трубки.
Влюбились оба.
Обоим было во что влюбиться.
Родители Людмилы, врубившись к чему дело клонится, заперли её в погреб, чтоб не смогла сбежать на очередное свидание. Людка выла и доводила этим воем своих родных до сердечных судорог. Лживо раскаялась. Её амнистировали. И она тут же сбежала.
И вышла за Олега замуж.
Начальник колонии поздравил молодожёнов, расчувствовался и, в сердцах, предоставил им трёхсуточное свидание в специально оборудованной для подобных мелодрам комнатёнке, где супруги наконец-то смогли наброситься друг на друга.
В промежутках между чувствительными игрищами Олег гонял верёвочную дорогу в БУР, а Людка жарила домашние купаты.
В зону молодой муж вышел изрядно похудевшим и придурковато счастливым. Всю последующую ночь обитатели барака № 4 — человек сто — хлестали приготовленную Лёликом брагу. Было шумно, но никого не порезали.
И потянулись монотонные, похожие один на другой дни — от письма к письму, и месяцы — от свидания до свидания. До звонка Олегу оставался почти год, без двух недель.
В это время в жизни Лелика стали происходить, скажем так, странности. Да и слово «происходить» тут не совсем уместно, потому что наоборот совсем…
Короче.
У Лёлика была жена Ирина. Если заглянуть в иллюстрированный альбом, где классифицируются ведьмы — типичная южно-русская бестия. На двоих с женой они вызвали к жизни шестерых детей. Приезжала Ирина редко, это понятно, но письма отправляла часто. Время от времени киевские бандиты, отправляющиеся на встречу со своими осуждёнными подельниками, подсаживали в машину Ирину и привозили её к Лёлику в зону.
И вдруг он перестал получать от неё письма.
Два месяца, три, полгода — ни строчки. Причём те же киевские бандиты рассказывали озадаченному Лёлику, что Ирина жива-здорова, они её видят гуляющую с потомством возле дома и никаких неопознанных самцов рядом не наблюдают. Да и какие к чёрту самцы — шесть спиногрызов у тётки.
Лёлик не находил объяснений происходящему.
В конце-концов, после семи месяцев неизвестности, пришло письмо. Очень странное письмо. Мелким почерком на девяти листах формата А-4. Лёлик внимательно перечитал его несколько раз. Ничего не понял. Отложил до вечера. Снова перечитал, опять ничего не понял, и обратился к Астроному за истолкованием.
Астроном тоже не смог уловить суть изложенного. Ирина путано объяснила, что у неё прошли головные боли. Лёлик подтвердил, что она много лет мучилась сильными приступами мигрени, бригады скорой помощи уже знали её в лицо. Значит, прошла боль. В дальнейшем тексте интеллект распознавал лишь лейтмотивом проходящую через каждый абзац фразу: «Ты подумаешь, что я сошла с ума, но тебе трудно это понять… Всё узнаешь на свидании».
Правильно, муж всегда всё узнаёт в последнюю очередь.
К моменту свидания половина лагеря, включая вертухаев, шушукалось о том, что у Леликовой Ирки «открылось ясновидение». Будто её уже и спецслужбы вербовали и бандиты перед налётом советоваться приходят, и вообще, в районе Оболони Ирина — самый популярный человек.
Лёлик — классическая ситуация — этих шушуканий не слышал. Поэтому очень удивился, когда утром перед свиданием Олег протянул ему две фотографии — свою и Людкину. «Пусть она про нас скажет». Олег был изображён на фотографии по колено в воде, в плавках и бесформенной медузой в руках. Фоном шёл бетонный забор какой-то промышленной территории. Людка на фото поедала гигантский арбуз.
