Перевернутые семимильные сапоги
Черношапочный гиббон (Hylobates pileatus) демонстрирует искусство брахиации. [Иллюстрация добавлена переводчиком.]
Давайте подведем итог того, что мы можем предположить о Копредке 4, сделав обычное слабое предположение, что он имел большое количество особенностей, разделенных всеми его потомками, всеми бесхвостыми обезьянами, включая нас. Он, вероятно, больше времени посвящал жизни в деревьях, чем Копредок 3, и был меньше размером. Хотя, как я подозреваю, он висел и раскачивался на руках, его руки не были, возможно, так чрезвычайно специализированы для брахиации, как таковые у современных гиббонов, и не такие длинные. У него, вероятно, была гиббоноподобная внешность с короткой мордой. Он не имел хвоста. Или, чтобы быть более точным, его хвостовые позвонки, как у всех человекообразных обезьян, слились в коротком внутреннем хвосте, копчике.
Я не знаю, почему мы, человекообразные обезьяны, потеряли наш хвост. Этот вопрос биологи обсуждают на удивление мало (Возможно, добрые старомодные семейные ценности гиббонов и благочестивая надежда, что наши эволюционные предки когда-то разделяли их, должны были привлечь внимание правого «морального большинства», чья невежественная и целенаправленная оппозиция преподаванию эволюции подвергает опасности образовательные стандарты в некоторых отсталых североамериканских штатах. Конечно, привлечь любую мораль означало бы совершить «естественноисторическую ошибку», но ошибкой является то, к чему прилагают все усилия эти люди. Недавним исключением является Джонатан Кингдон в «Lowly Origin», но даже он не добивается удовлетворительного завершения дискуссии.). Зоологи, сталкиваясь с подобного рода загадками, часто рассуждают сравнительно. Осмотрите млекопитающих, отметьте тех, у кого независимо внезапно возникла бесхвостость (или очень короткий хвост) и попытайтесь увидеть в этом смысл. Я не думаю, что кто-то делал это методично, хотя было бы неплохо этим заняться. Кроме обезьян, потеря хвоста отмечена у кротов, ежей, бесхвостых тенреков Tenrec ecaudatus, морских свинок, хомяков, медведей, летучих мышей, коал, ленивцев, агути и некоторых других. Возможно, самыми интересными для наших целей являются бесхвостые обезьяны или обезьяны с хвостом столь коротким, что его все равно, что нет, как у Мэнской бесхвостой кошки.* Берберийский макак Macaca sylvanus - бесхвостая обезьяна и, возможно вследствие этого, его часто неверно называют Берберийской человекообразной обезьяной. «Целебесская человекообразная обезьяна» Macaca nigra является другой бесхвостой обезьяной. Джонатан Кингдон говорил мне, что она выглядит и ходит точно так же, как миниатюрный шимпанзе. На Мадагаскаре есть несколько бесхвостых лемуров, таких как индри, и несколько вымерших видов, включая «коаловых лемуров» (Megaladapis) и «ленивцевых лемуров», некоторые из которых были размером с гориллу.
Любой орган, который не используется, при прочих равных условиях уменьшится в сравнении с прочими по экономическим причинам. Хвосты у млекопитающих используются для удивительно разнообразных целей (У мэнкских кошек есть единственный ген, который делает их бесхвостыми. Он летален для гомозигот (содержащих две копии), поэтому вряд ли распространится в эволюции. Но я задался вопросом, не были ли первые обезьяны «мэнкскими обезьянами». Если так, мутация, по-видимому, была в Hox-гене (см. «Рассказ Плодовой Мушки»). Я имею предубеждение против такой теории эволюции «счастливого урода», но не могло ли это быть исключением? Было бы интересно исследовать скелет бесхвостых мутантов обычно хвостатых «мэнкских» млекопитающих, чтобы увидеть, приобретают ли они свою бесхвостость тем же способом, что и обезьяны. Овцы содержат в хвосте запас жира. Бобры используют его как весло. Хвост обезьяны-паука имеет мозолистые хватательные подушечки и используется как «пятая конечность» в верхушках деревьев Южной Америки. Массивный хвост кенгуру является рессорой, утяжеленной, чтобы помогать скачкам. Копытные животные используют хвост как мухобойку. Волки и многие другие млекопитающие используют его для того, чтобы подавать сигналы, но это, вероятно, было вторичным «оппортунизмом» со стороны естественного отбора.).
