Умелый столь же сильно отличался от Работающего, как Работающий от нас, и, как мы и ожидали, были промежуточные звенья, которые трудно классифицировать. Черепа Умелого менее крепкие, чем черепа Работающего, и не обладают столь явно выраженными надбровными дугами. В этом отношении Умелые были больше похожи на нас. Это не должно вызвать удивление. Прочность черепа и надбровные дуги являются особенностями, которые, вероятно, подобно волосам, гоминиды, похоже, способны приобретать и терять снова в процессе эволюции. Умелые отмечают место в нашей истории, где мозг, этот самый впечатляющий из органов человека, начинает увеличиваться. Или, более точно, начинает увеличиваться в сравнении с нормальным размером уже увеличенного мозга других обезьян. Это различие, действительно, является основанием для того, чтобы поместить Умелого в род Homo вообще. Для многих палеонтологов большой мозг – отличительный признак нашего рода. Умелые с их мозгами, вышедшими за пределы 750 см куб, пересекли Рубикон и являются людьми. Читатели скоро могут устать слушать, что я не любитель рубиконов, барьеров и промежутков. В частности нет никакой причины ожидать, что ранний Умелый будет отделен от своего предшественника большим промежутком, чем от своего преемника. Это может показаться заманчивым, поскольку у предшественника есть иное родовое название (австралопитек), тогда как преемник (Homo ergaster) является «просто» другим Homo. Верно, что, если рассматривать живущие виды, можно ожидать, что члены различных родов будут менее подобны, чем члены различных видов в пределах одного и того же рода. Но это не срабатывает в отношении окаменелостей, где есть непрерывный исторический ряд поколений в развитии. На границе между любым ископаемым видом и его непосредственным предшественником должны быть некоторые особи, о которых нелепо спорить, так как доведение такого аргумента до абсурда должно показать, что родители одного вида родили ребенка другого. Еще более нелепо предположить, что ребенок рода Homo появился от родителей совершенно иного рода, австралопитеков. Это – эволюционные области, для которых наши зоологические соглашения о названиях никогда не предназначались (Рубикон в 750 см куб для определения Homo изначально был выбран сэром Артуром Кейтом (Arthur Keith). Как уверяет нас Ричард Лики (Richard Leakey) в «Происхождении человечества», когда Луи Лики впервые описал Homo habilis, у его экземпляра был объем мозга 650 см куб, и Лики фактически переместил Рубикон, чтобы это уладить. Более поздние экземпляры Homo habilis впоследствии оправдали его, достигая показателей ближе к 800 см куб. Это льет воду на мою анти-рубиконовую мельницу.).
Принятие одного из названий дает нам возможность более конструктивно обсудить, почему мозг внезапно начал увеличиваться. Как бы мы измерили увеличение мозга гоминида и начертили бы график зависимости среднего размера мозга от геологического времени? Совершенно понятно, в каких единицах мы будем измерять время: в миллионах лет. С размером мозга сложнее. Ископаемые черепа и слепки позволяют нам оценивать размер мозга в кубических сантиметрах и достаточно легко преобразовать его в граммы. Но абсолютный размер мозга не обязательно служит мерой, которая нам нужна. У слона мозг больше, чем у человека, но не только тщеславие заставляет нас думать, что мы мозговитее, чем слоны. Мозг тиранозавра не был намного меньшим, чем наш, но все динозавры расцениваются как тупые существа с маленьким мозгом. Нас делает более умными то, что у нас больший мозг для нашего размера, чем у динозавра. Но что именно означает «для нашего размера»?
Есть математические методы корректировки абсолютного размера и выражение размера мозга животного в зависимости от того, насколько большой ему «нужен» размер тела. Это – тема, достойная отдельного рассказа, и Homo habilis, умелец, стоящий одновременно на обеих сторонах мозгового «Рубикона», расскажет его со своей ненадежной точки зрения.
Мы хотим оценить, каков мозг у определенного существа, такого как Homo habilis: больше или меньше, чем он «должен» быть, если учесть размеры тела животного. Мы принимаем (немного неохотно в моем случае, но я соглашусь с этим), что у больших животных должен быть большой мозг, а у маленьких животных – маленький. Делая поправку на это, мы все еще хотим знать, являются ли некоторые виды более «мозговитыми», чем другие. Итак, как мы делаем поправку на размер тела? Нам необходимо разумное основание для того, чтобы вычислить ожидаемый размер мозга животного в зависимости от размера его тела, так, чтобы мы могли решить, больше или меньше реальный мозг определенного животного, чем ожидаемый.
