Рассказ предка. Путешествие к заре жизни - страница 141
Для Дарвина предпочтение, которое приводит в действие половой отбор, считалось само собой разумеющимся – определенным. Мужчины просто предпочитают гладкокожих женщин, и на этом точка. Альфред Рассел Уоллес, соавтор открытия естественного отбора, ненавидел произвольность дарвиновского полового отбора. Он хотел, чтобы женщины выбирали мужчин не на основе прихоти, а по заслугам. Он хотел, чтобы яркие перья павлинов и райских птиц были признаками, подразумевающими приспособленность. Для Дарвина павы выбирают павлинов просто потому, что в их глазах они симпатичны. Более поздняя математика Фишера поместила эту дарвиновскую теорию на более здравый математический фундамент. Для уоллесовцев (Термин Хелены Кронин (Helena Cronin) в ее замечательной книге «Муравей и Павлин».) павы выбирают павлинов не потому, что они симпатичны, а потому, что их яркие перья – признак их внутреннего здоровья и приспособленности.
На постуоллесовском языке уоллесовская женщина, в сущности, читает гены мужчины по их внешними проявлениями, по которым она судит об их качестве. И потрясающее следствие некоторых сложных неоуоллесовских теоретических предсказаний – что мужчины, как ожидается, будут идти по пути облегчения для женщин чтения их качеств, даже если эти качества плохие. Эта часть теории – скорее, ряда теорий – которой мы обязаны А. Захави (A. Zahavi), У. Д. Гамильтону (W. D. Hamilton) и А. Графену (A. Grafen), завела бы нас слишком далеко, хотя это и интересно. Моя лучшая попытка ее толкования находится в примечаниях ко второму изданию «Эгоистичного гена».
Это приводит нас к первому из трех наших вопросов об эволюции человека. Почему мы потеряли свои волосы? Марк Пагель (Mark Pagel) и Уолтер Бодмер (Walter Bodmer) сделали интригующее предположение, что безволосость развилась, чтобы противостоять эктопаразитам, таким как вши и, в соответствии с темой этого рассказа, как отобранная полом демонстрация свободы от паразитов. Пагель и Бодмер следовали за дарвиновской ссылкой на половой отбор, но в неоуоллесовской версии У. Д. Гамильтона.
Дарвин не пытался объяснить женское предпочтение, но довольствовался его постулированием для обоснования мужской внешности. Уоллесовец ищет эволюционные объяснения самих половых предпочтений. Предпочитаемое объяснение Гамильтона всецело посвящено здоровью. Когда люди выбирают своих партнеров, они ищут здоровье, свободу от паразитов или признаки, что партнер, вероятно, будет способен избегать или бороться с паразитами. И люди, стремящиеся быть выбранными, подчеркивают свое здоровье: облегчают расшифровку здоровья для тех, кто их выбирает, хорошее оно или плохое. Участки голой кожи у индюков и обезьян – видимые экраны, на которых просматривается здоровье их обладателей. Вы даже можете видеть цвет крови через кожу.
Люди имеют голую кожу не только на ягодицах, как обезьяны. У них кожа голая везде, за исключением верха головы, под руками и лобковой области. Когда мы заражаемся эктопаразитами, такими как вши, они часто ограничиваются именно этими областями. Лобковую вошь, Phihirus pubis, главным образом обнаруживают в лобковой области, но она также заражает подмышки, бороду и даже брови. Головная вошь, Pediculus humanus capitus, заражает только волосы головы. Платяная вошь, P. h. humanus, является подвидом тех же видов, что и головная вошь, которая, что любопытно, считается, развилась от нее только после того, как мы начали носить одежду. Некоторые исследователи в Германии изучали ДНК головных и платяных вшей, чтобы выяснить, когда они разошлись, в целях установления даты изобретения одежды. Они полагают, что это произошло 72 000 лет назад, плюс-минус 42 000 лет.
Вшам нужны волосы, и Пагель с Бодмером первыми предположили, что преимущество от потери нами волос на теле было в том, что это уменьшало области, доступные для вшей. Возникают два вопроса. Почему, если потеря волос является такой хорошей идеей, существуют другие млекопитающие, также страдающие от эктопаразитов, которые их сохранили? Те, кто мог позволить себе потерять волосы, такие как слоны и носороги, являющиеся достаточно большими, чтобы согреться без них, действительно их потеряли. Пагель и Бодмер предполагают, что изобретение огня и одежды позволило нам обойтись без наших волос. Это немедленно приводит ко второму вопросу. Почему мы сохранили волосы на голове, под руками и в лобковой области? Должно быть, были какие-то важные преимущества. Вполне вероятно, что волосы на верху головы защищают от солнечного удара, который может быть очень опасным в Африке, где мы развивались. Что касается подмышек и лобковых волос, они, вероятно, помогают распространять сильные феромоны (переносимые по воздуху пахучие сигналы), которые наши предки, конечно, использовали в своей половой жизни, и которые мы все еще используем больше, чем многие из нас думают.
