Говоря зоологическим языком, Южная Америка – своего рода гигантский Мадагаскар. Как Мадагаскар, она откололась от Африки, но с западной, а не с восточной стороны, приблизительно в то же время или немного позже, чем Мадагаскар. Как Мадагаскар, Южная Америка была отделена от остальной части мира в течение большей части периода развития млекопитающих. Ее длительная изоляция, которая закончилась лишь приблизительно 3 миллиона лет назад, привела к тому, что Южная Америка стала гигантским естественным экспериментом, достигшим высшей точки в уникальной и очаровательной фауне млекопитающих. Как Австралия, но в отличие от Мадагаскара, фауна Южной Америки была богата сумчатыми. В случае Южной Америки сумчатые заполнили большинство плотоядных ниш. В отличие от Австралии, в Южной Америке также было много плацентарных (несумчатых) млекопитающих, включая броненосцев и других неполнозубых, и различных уникальных южноамериканских «копытных», теперь полностью вымерших, которые эволюционировали совершенно независимо от парнокопытных и непарнокопытных остального мира.
Мы уже видели, что обезьяны и грызуны пришли в Южную Америку, вероятно, благодаря отдельным случаям переправы на плотах после того, как континент оторвался от Африки. Когда обезьяны и грызуны прибыли, они обнаружили гигантских наземных ленивцев, неуклюжих наземных кузенов нынешних древесных ленивцев. Наземные ленивцы часто изображаются стоящими вертикально на задних ногах, чтобы кормиться деревьями, и они, возможно, также ломали их, как делают нынешние слоны. Наибольшие из них действительно были сопоставимы по размеру со слонами, шесть метров длиной и от трех до четырех тонн весом. Наземные ленивцы (кроме самых больших из них) проникли через Северную Америку с такого далекого севера, как Аляска.
Прибывшие другим путем ламы, альпаки, гуанако и викуньи, все члены семейства верблюдовых, теперь ограничены Южной Америкой, но верблюды первоначально развились в Северной Америке. Они распространились в Азии и затем в Аравии и Африке весьма недавно, по-видимому, через Аляску, где дали начало бактрианам монгольских степей и дромадерам жарких пустынь. Семейство лошадиных также в основном развилось в Северной Америке, но затем там вымерло, что делает трогательным то удивление, с которым американские индейцы отреагировали на лошадей, повторно ввезенных из Евразии бесславными конкистадорами.
Муравьеды, похоже, развились не в Северной Америке, но три рода выжили в Южной Америке, и это очень необычные млекопитающие. У них нет вообще никаких зубов, а череп, особенно у Myrmecophaga, большого наземного муравьеда, стал почти как длинная, кривая трубка, своего рода соломинка для того, чтобы всасывать муравьев и термитов, которым они досаждают в их гнездах посредством длинного липкого языка. И позвольте мне рассказать Вам о них кое-что удивительное. Большинство млекопитающих, таких как мы, выделяет соляную кислоту в своих желудках, чтобы помочь пищеварению, но южноамериканские муравьеды делают не так. Вместо этого они полагаются на муравьиную кислоту из муравьев, которых они едят. Это типично для оппортунизма естественного отбора.
Из других «старожилов» Южной Америки сумчатые выжили только в виде опоссумов (которые также теперь распространены и в Северной Америке), очень несхожих «крысовидных опоссумов» (ограниченных Андами) и единственного мышеподобного вида чилийского опоссума, monito del monte (который, похоже, достаточно странно, мигрировал назад в Южную Америку из Австралии). Мы встретим их должным образом, когда доберемся до Свидания 14.
Все древние южноамериканские «копытные» вымерли, и очень жаль, потому что они были удивительными существами. Название Симпсона «старожилы» означает всего лишь, что их предки жили в Южной Америке в течение очень долгого времени, вероятно, с тех пор, как этот континент откололся от Африки. Они развивались и порождали разнообразие в течение такого же длительного периода, как наши более близкие млекопитающие в Старом Свете. Многие из них процветали до времени Большого американского Обмена, а в некоторых случаях и после него. Ранее произошел раскол литоптерн на лошадоподобные и верблюдоподобные формы, у которых, надо полагать (судя по положению костей носа), был хобот, как у слона. Другая группа, пиротерии, также, вероятно, имела хобот, и, возможно, была весьма похожа на слонов в других отношениях. Они, конечно, были очень большими. Южноамериканская фауна млекопитающих, пожалуй, двигалась к массивным, подобным носорогу формам, чьи окаменелые кости были впервые обнаружены Дарвином. Нотоунгуляты включали огромных, похожих на носорогов токсодонов, и меньшие, кроликоподобные и грызуноподобные формы. «Рассказ Броненосца» – рассказ о Южной Америке в кайнозойской эре. Этот рассказ о гигантском плоте, таком как Мадагаскар, Австралия или Индия, уносимом течениями распадающейся Гондваны. С Мадагаскаром мы уже имели дело в «Рассказе Мадагаскарской Руконожки». Австралия будет предметом «Рассказа Сумчатого Крота». Индия была бы четвертым экспериментом с плотом, если бы не то обстоятельство, что она переместилась на север настолько быстро, что достигла Азии довольно рано, и таким образом ее фауна интегрировалась с фауной Азии во время второй половины кайнозойской эры. Африка также была гигантским островом во времена расцвета млекопитающих, не столь изолированная, как Южная Америка, и не столь долго. Но достаточно долго для большой и очень разнообразной группы млекопитающих, дабы они прошли свой собственный путь в изоляции, более близкие кузены друг другу, чем остальным млекопитающим, хотя Вы никогда не предположили бы этого, глядя на них. Они – афротерии, и мы собираемся встретить их на Свидании 13.
