Только пробежав несколько коридоров, она снова обрела способность думать логично. Низкий гул, сопровождающий движения ходячего трупа, навел ее на кое-какие интересные мысли. «А что, если, — размышляла она, — это вовсе не враждебная к людям самозародившаяся магия? Очень может быть, что внутри у этого существа — моторчик, а в ступнях скрыты колеса... А слуги Херона, за всю свою жизнь не встречавшие ничего, кроме магии, сочли примитивную технику страшной и противоестественной!» Незадолго до своего перемещения Машка читала что-то о новом типе пылесосов, которые ездят по помещению и убирают сами. Так почему бы не существовать роботу-охранняку, который реагирует на движение или тепло? А может, интересуется у гостя паролем на вход или чем-то подобным? Может быть, все эти ходяки — просто устаревшие машины, которые служители храма Херона выкапывают в археологических экспедициях и изучают, а вовсе не сюрреалистические запредельные покойники? Это крестьяне считают их восставшими мертвецами, а на самом деле они умные машины каких-нибудь Предтеч. Машка не помнила, в какой именно книжке она вычитала про эту космическую древнюю расу, но считала теорию их существования вполне обоснованной. Значит, вполне возможно, что Предтечи побывали и здесь, некоторое время пожили, клепая свои умные машины, а потом улетели или вымерли. А ходяки остались пугать диких, необразованных аборигенов.
Гул, уведомляющий ее о присутствии ходяка неподалеку, послышался снова, но Машку это уже не испугало. Она точно знала, что практически у любой машины есть кнопка выключения. И про знаменитые Три Закона Роботехники она помнила. Оставалось надеяться, что неведомые создатели ходяков руководствовались той же логикой и литературой, что и она. Ну по крайней мере похожей. Судя по тому, как выглядел этот псевдопокойник, Предтечи тоже были гуманоидами, а это внушало оптимизм. Они же должны были как-то обезопасить себя от своих машин. Следовательно, Машка, будучи чистокровным гуманоидом, вполне могла отдать приказание роботу и выключить его. Оставалось понять как.
Звук, издаваемый предполагаемым роботом, усилился. Машка яростно выдохнула и сосредоточилась. Редкие пятна местной растительности на стенах давали слабый свет. Назойливый восставший-ото-сна появился из-за поворота коридора, слегка приволакивая правую ногу. После кросса по храму он выглядел довольно жалко и, скорее всего, требовал капитального ремонта. Машка приободрилась. Заметивший ее псевдопокойник приободрился тоже и зашагал быстрее, радостно повторяя: «Шуф-фа». Со словарным запасом у него явно были большие проблемы. «Блок памяти поврежден?» — предположила Машка. Низкий гул будил в ней тревогу. Хотелось заткнуть уши и бежать, но она мужественно осталась на месте. Вопрос с взбесившейся машиной нужно было как-то решать.
— Стой! — приказала она, но мерзавец не обратил на это ни малейшего внимания. — Стоп! Замри! Отбой! Спать! Выключиться! Перезагрузка!
Последнее слово, казалось, смутило ходяка. Он замедлил движение и вопросительно взглянул на Машку.
— А, работает! — обрадовалась она и попыталась быстренько вспомнить все знакомые ей умные компьютерные слова. — Перепрограммирование! Доступ разрешен! Формат цэ комплит!
Что означает последнее выражение, Машка не знала, но оно часто встречалось в анекдотах, которые рассказывали одноклассники, увлеченные компьютерами. Машка так понимала, что это «формат цэ» на их языке значит, что все плохо и все сломалось. Собственно, именно это ей и было надо.
— Шуф-фа, — сказал ходяк, неуклюже взмахнув рукой, и подошел к ней вплотную.
«Нет, машина так вонять не может!» — не успев как следует испугаться, поняла Машка и рванулась бежать. Реакция у покойника оказалась намного выше среднестатистической. Он ухватил Машку за локоть и швырнул на пол. Его мышцы наверняка давно уже сгнили, так что оставалось непонятным, откуда в нем столько силищи. Машка больно ударилась об пол копчиком и, не удержавшись всхлипнула. Покойник взглянул на нее равнодушно и изучающе, словно раздумывая, жрать ее сейчас или немного погодя, и вдруг издал тоненький комариный писк. В ушах у Машки зазвенело, перед глазами все завертелось. И она отключилась, словно рухнула в сон. Тело ее, брошенное на камни храмового пола, какое-то время еще трепыхалось, а потом затихло.
