По его виду можно было понять, что в умение Машки читать и писать он не верит ни на йоту. Оставалось только сожалеть, что приличные и образованные люди в этом мире драных джинсов не носили и Машкин гардероб вербовщиком был оценен как нищенский.
— Не менее, чем вы, — с достоинством произнесла Машка.
Писец икнул и фыркнул.
— Мне грамотность без надобности, — высокомерно произнес Вадрав. — У меня есть писец и полномочия.
— Значит, более, чем вы, и не менее, чем ваш писец, — резюмировала Машка, старательно сдерживая смех. — А вы хотели мне предложить почитать вашу бумагу? Я с удовольствием. Люблю, знаете ли, читать...
Писец недоверчиво посмотрел на нее, снова взглядом спросил у своего неграмотного начальника разрешения и протянул ей бумагу. Буквы и почти все слова в ней были Машке знакомы, однако некоторые позиции внушали сомнение. Общий смысл был понятен: храм Херона в Астолле Принимал ее на работу с обучением и с некоторым испытательным сроком. С уборкой и дежурствами тоже все казалось ясным. Но вот что такое, например, «ходяки», которых предполагалось собирать и «разлагать до приемлемого состояния», для нее оставалось загадкой. Впрочем, демонстрировать свое невежество плюгавенькому кадровику Машка сочла ниже своего достоинства. Может быть, эти ходяки здесь самое обыкновенное явление, как в Москве, скажем, светофоры. Машке не хотелось выглядеть дурой, а потому она решительно подписала бумагу, взяв у худощавого облезлое перо, вымазанное в чернилах. О своей шариковой ручке в рюкзаке она даже не задумалась. Пусть себе лежит. В книжках, которые Машка читала, никто не пользовался шариковыми ручками в параллельном мире. Возможно, это был дурной тон. Кадровик и писец переглянулись и синхронно улыбнулись Машке.
— А теперь я прошу вас проследовать за ним. — Кадровик махнул рукой кому-то за Машкиной спиной.
Машка повернулась и увидела щербатого паренька лет пятнадцати, который смотрел на нее с вызовом и неприязнью.
— Пошли, — буркнул он, заметив, что Машка нашла его взглядом, развернулся и исчез в толпе.
Машка, не растерявшись, быстренько нырнула вслед за ним. Лавировать в плотных скоплениях людей она умела хорошо, пожалуй, даже лучше, чем недоброжелательный паренек. Тому явно не приходилось бывать в московском метро в часы пик. Порадовавшись, что хотя бы один из ее навыков здесь пригодился, Машка нагнала паренька и с независимым видом пошла рядом. Парень зыркнул на нее злобно, но ничего не сказал. Он продолжал ее игнорировать до самых ворот храма.
— Тебе наверх, в писчую, — неохотно сказал он перед тем, как исчезнуть где-то в недрах храма.
В том, что это именно храм, Машка не сомневалась ни капли. Во-первых, по двору бродили немодно одетые мрачные люди, мычащие себе под нос что-то ритмичное. Выглядели они так, словно кого-то хоронили, но ни гробов, ни покойников видно не было. Никем, кроме как местными священнослужителями, эти странные люди быть не могли. Во-вторых, храм выглядел как храм — высокий и торжественный, он невольно внушал уважение и трепет даже такому чуждому авторитетов существу, как Машка. Наверное, во всех мирах храмы строятся по одному и тому же принципу: они призваны символизировать мощь того бога, которому посвящены. И потому с другими строениями их спутать не способен даже иностранец.
Машка стояла в воротах, не решаясь войти на территорию храма, пока священнослужители не начали бросать в ее сторону подозрительные взгляды. «Ты или туда, или обратно. Раздражает!» — казалось, говорили они. И Машка двинулась по лестнице наверх, регистрироваться и заселяться. «Может, на обед успею!» — оптимистично думала она. Перед тем как въехать в город, владелец единорога предложил ей отведать каких-то грибочков, но осторожная Машка благоразумно отказалась. Мало ли что это за грибы! Теперь она об этом сожалела, потому как желудок не переставая напоминал ей о своем существовании и насущных нуждах.
За массивной дверью с краткой, но емкой надписью «Служба», которую Машка сочла целью своего путешествия по лестнице, крупный волосатый мужчина в трико громко ссорился сам с собой.
