Я никогда не ощущала такого жара в своем теле. Казалось, будто я в секундах от того, чтобы воспламениться. Я не хотела, чтобы это прекращалось.
Он зарылся рукой в мои волосы. Другой скомкал ткань моего платья, собрав его вокруг талии, прежде чем схватить меня за задницу. Он прижал меня к себе, и я могла почувствовать, каким твердым он был.
Я дышала через нос и обводила тугие мышцы его живота.
Свист вырвался сквозь зубы Лаклана. Он прижался своим лбом к моему, когда я расстегивала его штаны. Мои руки проскользнули внутрь боксеров. Они дрожали, и я тяжело дышала. Я была готова увидеть и почувствовать его.
Именно тогда Лаклан резко отскочил, как если бы ему на голову вылили ведро холодной воды.
Он стоял, пытаясь отдышаться, со штанами, опасно близкими к тому, чтобы сползти с его бедер. Я знала, что выгляжу не лучше. Мои волосы были в беспорядке, губы опухли от его поцелуев. Одной рукой я придерживала платье.
— Я не собираюсь делать это здесь. — Его голос был глухим.
— Почему нет? — выдохнула я.
Его глаза все еще горели, но взгляд смягчался, когда он осмотрел меня с ног до головы. — Из-за тебя, Наоми, — ответил он так, как будто это все объясняло.
— Мне не важно, где мы это сделаем. — И я действительно имела это в виду.
На полу, в кровати, или же у дерева. Неважно где, мне просто нужен был он, и я должна была обнять его руками. Я вернулась к начальному этапу в любви. Где я обращаю внимание на боль, но полностью изголодалась по нему.
— Коснись меня прямо сейчас, — прошептала я, отпуская платье. Ткань медленно сползла по моим рукам. Соски затвердели. Гусиная кожа покрыла мою кожу.
Его рот открылся, но он не издал ни звука.
Он вернулся ко мне прежде, чем последнее слово вылетело из моего рта. Его руки схватили меня под бедра, приподнимая.
— Обхвати меня, — говорит он.
Я нетерпеливо сцепила ноги вокруг него.
— Но мое белье, — возразила я.
Я ухватилась за пояс, намереваясь его снять, но он дернул меня за них. Ткань порвалась и разлетелась по земле. Я смотрела, затаив дыхание, как он потянулся к бумажнику из заднего кармана и вытащил квадратный пакетик фольги. Бумажник упал в траву. Он спустил свои боксеры. Он был твердым, в дюйме от моих бедер. Я наблюдала, мое тело тряслось, а он одевал презерватив.
Его движения были медленными, и клянусь, он сделал это специально, чтобы я хорошо его рассмотрела. Я хотела сжать руки вокруг него, кожа казалась такой мягкой. Я потянулась. Лаклан перехватил мою руку, мягко удерживая за запястье. Он посмотрел на меня, а на его губах была коварная улыбка.
Я приподняла бедра. Его член задел мое бедро.
Эта коварная улыбка исчезла.
Он медленно входил в меня. Заставляя меня чувствовать каждый дюйм. Мой рот открылся. Мои веки, трепетая, закрылись. Это ощущалось слишком хорошо.
Я ждала, когда он начнет двигаться, но он остановился. Его рука сжала мой подбородок, заставляя посмотреть на него. И я поняла, он хочет смотреть на меня. Он хочет увидеть мою реакцию, когда впервые начнет двигаться во мне.
— Двигайся, — проговорила я, тяжело дыша. — Ты должен двигаться.
Я думала, он заставит меня умолять. И, если честно, я знала, что сделаю это. Лаклан мог заставить меня сделать все, что угодно.
— Лаклан, — я еле дышала. — Двигайся.
Он наконец-то дал мне то, чего я хотела. Я почувствовала облегчение лишь на секунду. Он начал двигаться во мне быстрее. И когда я начала подхватывать его ритм, он сделал толчок бедрами, и я почти потеряла сознание.
Он грубо поцеловал меня, поцелуем, который не должен был быть сладким, он предназначался, чтобы заклеймить меня навечно.
И ему это удалось. Я была его.
Кора дерева впивалась мне в спину, и это побудило меня выгнуть ее и сжать ноги.
Моя голова повернулась. Я видела наши косые тени на траве. Я моргнула несколько раз, считая невозможным признать, что это мы. Мужские руки были над ее головой, прислоненные к дереву, как рычаги. Его колени были слегка согнуты, когда он двигался в ней. Они нашли ритм. Она повернула голову обратно и сжала свое тело вокруг него, как вторая кожа. Ее рука обернулась вокруг его шеи, прежде чем опустилась к его плечам, а потом к спине. Ее пальцы впились в нежную кожу, и когда он выходил, она провела ими по коже, зная, что останутся отметины от ногтей. Их тела не разрывали контакт.
