И вот эта удивительная секунда, когда я блаженно замираю. Я выкрикиваю его имя.
Мое тело падает на матрац. Я смотрю в потолок в полном изумлении. Я задыхаюсь, смакуя послевкусие. Чистое блаженство. Это единственный способ, чтобы это описать.
Лаклан поднимает голову и дарит мне послеоргазменную улыбку. Его руки двигаются вверх по моим бедрам, и обратно вниз. Я наблюдаю за ним из-под полуприкрытых глаз.
Он садится и достает презерватив. Я приподнимаюсь на локтях и наблюдаю, как он его надевает. Его руки двигаются быстро. Он встречает мой пристальный взгляд. Его волосы спутаны из-за моих рук. Глаза широко открыты и горят желанием. Грудь двигается. На его лице появляется эта порочная улыбка, когда он смотрит на мое тело.
Он не спрашивает и не ждет. Его локти опускаются по обе стороны от моей головы, колени касаются моих, и он быстро входит в меня.
— Боже, так хорошо ощущать тебя, — хрипло шепчет он.
В первые несколько секунд мое тело растягивается, и я едва могу дышать. Это восхитительная агония. Его рука мягко обхватывает мою шею, когда он полностью входит в меня, и прислоняется своим лбом к моему.
Его бедра начинают двигаться по полукругу. Все время его пристальный взгляд направлен прямо на меня.
Он толкается глубже. Мои ноги поднимаются. Мои голени задевают его ребра по сторонам, когда я сильнее сжимаю его внутри себя, толкая его глубже. Мои глаза почти закатываются.
— Кто с тобой прямо сейчас? — требует он.
— Ты, — задыхаюсь я.
— Хорошо. Помни это, — говорит он грубо, прежде чем изменить положение. Он подо мной, а я над ним. Мои ладони легли на его твердую грудь.
— У кого сейчас власть?
Я смотрю на наши тела.
— У меня.
— Да, у тебя. — Его руки обхватывают мои бедра, сжимая меня сильнее. — Я полностью в твоей власти.
Его слова волнующие и посылают быстрый толчок похоти по всему моему телу.
Поначалу я двигаюсь медленно, наблюдая за его лицом. Так же, как он наблюдал за мной.
Его пальцы впиваются в мою кожу. Но он не ведет. Он позволяет мне взять контроль на себя.
Я чувствую, как напрягаюсь вокруг него, и он стонет.
Я двигаюсь быстрее, и мои мышцы начинают болеть. Такое ощущение, что пульс вибрирует у меня под кожей.
Его большая рука путешествует от моей шеи к затылку, притягивая меня вниз к его лицу. Его бедра отчаянно толкаются.
Кровать скрипит.
Мы задыхаемся.
Пот покрывает нашу кожу.
Простыни шелестят под нами.
Все эти звуки усилены, пока Лаклан не делает последний толчок и не выкрикивает мое имя.
— Наоми!
Я всегда буду помнить, как он произносит мое имя. Его голос был таким грубым. Его чувства были выставлены на обозрение всего мира. Вот тот мужчина, который может забрать всю мою боль, соберет ее и возьмет как свою собственную.
Я обессиленно падаю на него. Мой лоб прижимается к его плечу. Его грудь тяжело поднимается. Мы лежим так, пока наше сердцебиение не замедляется.
Я не знаю, что сказать. Я безмолвна. Так что, я слезаю с него. Лаклан лежит, прикрыв предплечьем глаза, но когда я двигаюсь, он убирает руку и быстро моргает.
Он снимает презерватив, отбрасывает его в сторону, и тянется ко мне.
— Иди сюда, — ворчит он.
Я люблю глубокий тембр его голоса, грубый от крика. От этого мои губы расплываются в ленивой, удовлетворенной улыбке. Он обнимает меня своей рукой и крепко прижимает к себе.
Секс.
Любовь.
Половой акт.
Называйте, как хотите, но это все одно и то же. Каждый требует, чтобы ты отдал часть себя, которую ты можешь и не вернуть обратно.
Но с правильным человеком все складывается идеально. Земля перестает вращаться вокруг оси, время замедляется, и ты понимаешь, что пока теряешь часть себя, ты получаешь что-то взамен. То, что он отдает – идеально тебе подходит.
Вот как я всегда чувствую себя с Лакланом.
Он держит меня, и я знаю, что я в безопасности.
ГЛАВА 32. ОГОНЬ
Год назад
Я думаю, что любовь – это болезнь.
Но не в начале.
Вначале все восхитительно. Это напоминает десерт. Ничто не может сравниться с первым кусочком. И ты еще не наслаждаешься, но уже испытываешь голод. Ты знаешь, это лучшее, что ты когда-либо пробовал, поэтому ты продолжаешь смаковать, продолжаешь брать. Тобой управляет ненасытность, и к тому времени, как ты понимаешь, что зашел слишком далеко, становится уже поздно. Любовь ушла, и тебе не осталось ничего, кроме боли.
