Я была настолько ошеломлена, что не могла говорить.
Когда вы смотрите на маму Ланы, то видите шпильки, жемчуг и помаду. Она всегда собрана. Она из эпохи Сьюзи Хоуммэйкер.
Я быстро поняла, что созданный ею образ был обманом. Эта пыль начала исчезать, и я увидела правду.
У меня не было слов. По крайней мере тех, который могли стереть то, что с ней произошло.
— Мне очень жаль, — сказала я, обрывочно.
Это были всего три простых слова. Но сказанные правильно, правдиво и с состраданием, они могли бы заново собрать душу воедино.
Приглушенный звук исходил от Ланы, напоминающий звук, исходящий от умирающего животного, и это было мучительно. Слезы сразу же наполнили мои глаза, все передо мной поплыло.
Я не обнимала ее и не засыпала другими вопросами. Я просто легла рядом и позволила ей выплакаться.
Через несколько минут ее рыдания стали икотой, а затем — сопением. Она повернула лицо и уставилась в потолок вместе со мной.
— Я не вернусь в школу, — заявила она.
Я с грустью посмотрела на нее. Мне бы хотелось быть шокированной и спросить почему, но я не могла. Мое сердце ушло в пятки.
— Я не смогла ее осилить, — продолжила она. — Это была пытка. Я пыталась завести друзей, но понятия не имею, как это сделать. Не знаю, как перевести эти маленькие разговоры во что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее дружбу. Я пыталась учиться, но никогда не могла сосредоточиться. У меня были панические атаки во время занятий и довольно-таки скоро я вообще перестала на них ходить.
Лана смахнула слезы тыльной стороной руки.
— Я оставалась в школе, пытаясь убедить себя, что каждый день будет лучше. Я закрывалась в квартире и …, — ее голос надломился. — Было такое чувство, что я сходила с ума. Казалось, что у меня нет других вариантов. Я всю свою жизнь планировала уйти из этого дома. Пойти в колледж, где я наконец-то смогу начать новую жизнь. Но, осознание того, что у меня никогда это не получится, что я это не осилила … убивает меня больше, чем что-либо еще.
Мой мозг достиг своего предела, переваривая все то, что она мне сообщила.
— Я думала тебе хорошо в школе. Я … я разговаривала с тобой каждый день, и ты выглядела нормально.
— Я заставила тебя поверить, что все хорошо, — ответила Лана.
Я покачала головой, мои волосы зашелестели на подушке. Не знала, что сказать, или куда уйти отсюда.
Впервые в жизни я была в полной растерянности.
В конце концов, Лана медленно уснула.
Уже было раннее утро, когда я погрузилась в сон. Казалось, я могла не спать всю ночь, но птицы начали щебетать за окном. И как бы странно это не звучало, но их пение производило успокаивающий эффект. Было приятно осознавать, что кто-то живой уже проснулся.
И прямо сейчас ослепляющий свет опустился на мое лицо.
Я еле-еле открыла один глаз и тут же вздрогнула. Этим ослепительным светом было дурацкое солнце, которое лилось через окно.
Я была не в настроении для ясных небес и чего-либо, связанного со «счастливыми днями». Я хотела пойти домой, залечь на дно в своей комнате и перезимовать, пока случившееся не стало бы отдаленным воспоминанием.
Я хотела найти легкий выход из ситуации.
Сев, я размяла шею, а затем посмотрела вниз на свое тело. Думаю, что в течение этой ночи я успела переодеться в какую-то пижаму. Мои волосы были спутаны вокруг лица, а глаза все еще оставались заспанными. Мне не нужно было зеркало, чтобы понять – я выглядела дерьмово.
Мой внешний вид был наименьшей моей проблемой.
Я посмотрела на Лану.
Она сидела на подоконнике. Блестящий свет, казалось, ее не беспокоил. Она думала о своем, а мне казалось, что если она достаточно долго будет нежиться на солнышке, то возможно, всего лишь возможно, вся темнота из ее жизни исчезнет.
Я откашлялась.
Она повернулась ко мне. Подарила одну из своих улыбок. — Доброе утро.
Я проворчала в ответ.
— Который час? — спросила я.
— Восемь.
Я протерла глаза. Я даже не знала, как могла сейчас соображать.
— Тебе нужно еще поспать.
— Нет, все хорошо. Мне пора встать.
Она скрестила руки, опуская ноги на ковер.
— Хочешь завтракать? — предложила она.
Я осторожно на нее посмотрела. — Нет, я не голодна.
