Я бегу к Лаклану и хватаю его за руку, пытаясь оттащить его. Не ради доктора Вудса, а ради Наоми, потому что чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше.
— Вы закрыл глаза на все. Гребаный похуист! — голос Лаклана становится хриплым.
Я отталкиваю его на несколько шагов в сторону. Еще несколько подобных толчков, и он окажется за дверью. Но затем доктор Вудс говорит.
— Лаклан, я поступил так, как было правильно. Ее родители были обеспокоены….
— Ты гребаный мудак! — продолжает Лаклан. — Ты меня слышишь?
— Погоди минуту, я ….
Я разворачиваюсь и смотрю на доктора Вудса. — Просто заткнитесь уже, — шиплю я.
Я отвернулась всего лишь на несколько секунд, но когда повернулась обратно, Лаклан уже выезжал с парковки.
Я ругаюсь себе под нос и бегу в приемное отделение. Медсестра сидит там, потрясенная происходящим.
— Дай мне адрес Наоми Кэррадайн! — говорю я ей.
Ее глаза расширяются. — Доктор Ратледж, не думаю, что это хорошая идея.
— Просто дайте мне его! — рявкаю я.
Она быстро просматривает файл Наоми и диктует мне адрес. Я записываю его. Все это время мои руки дрожат.
Доктор Вудс встает у меня на пути, поднимая руки. — Женевьева, успокойся. Вы с Лакланом расстроены, и …
— Ты знаком с Лакланом за пределами «Фэирфакс»?
Он некоторое время смотрит на меня, ничего не произнося, а затем кивает. — Я знаю его родителей.
Я бормочу проклятие себе под нос и обхожу его.
— Подумай о том, что творишь! — кричит позади меня доктор Вудс.
Я оборачиваюсь и начинаю идти спиной по направлению к выходу, указывая пальцем прямо на него. — Я поступаю так потому, что ты позволили этому произойти. Что бы ни случилось, это будет твоя вина!
Я разворачиваюсь и бегу к своей машине. Я чувствую, что все взгляды устремлены мне в спину. А это значит, что моя работа висит на волоске. Я могу просто послать своей работе прощальный поцелуй. Даже несмотря на эту удручающую мысль, появившуюся в моей голове, я захлопываю дверцу машины и следую за Лакланом. Наконец, я понимаю, что приблизилась слишком близко к Наоми и к ее истории. Я втолкнула себя в ее мир, где правда была скрыта ложью. Вариант отступить и ничего не делать испарился.
Моя ошибка, но и мой выбор.
ГЛАВА 40. ВСЕ СХОДИТСЯ
Свобода опьяняет.
Когда она долго отсутствует в вашей жизни, вы становитесь одержимы ею. Думаете обо всем, чтобы сделаете, как только вернете ее. Возможно, вы будете стоять на улице и вдыхать столько свежего воздуха, сколько сможете. Или же будете просто лежать в траве, смотреть в небо на белые, пушистые облака, проплывающие мимо, зная, что вам никуда не надо идти. Чем больше проходило времени, тем больше вы представляли себе то, что сделали бы, появись у вас свобода. И потом, когда тебе наконец-то вручают твою долгожданную свободу, вот так легко и быстро, вы даже не знаете, что делать с самим собой.
Именно это я испытала, когда Мэри зашла в мою комнату и сказала, что я еду домой. В руке она держала чемодан, в который и начала упаковывать мои вещи с серьезным выражением лица. Это было так неожиданно и совершенно внезапно, что я могла лишь в шоке наблюдать за происходящим. Я тихо оделась, посматривая на нее каждые пару секунд.
Прежде чем мы покинули мою комнаты, она вручила мне мои шнурки и косметичку. Пилочку. Ручку. И мой телефон. Я в шоке смотрела на эти вещи. «Неужели, это и правда происходит?» — продолжала думать я. — «Или это была чья-то спланированная шутка?»
Когда мы шли по коридору, я готовилась к тому, что Мэри остановится и скажет мне, что это была всего лишь репетиция того момента, когда меня действительно выпишут, и что сейчас я должна вернуться в свою холодную и одинокую комнату.
Наконец, я увидела маму у центрального входа, стоящую рядом с доктором Вудсом. Я быстро поняла, что это не шутка. Я, правда, уезжаю. Так, где же мое волнение? Почему я не могу поднять свой страх и оттолкнуть его в сторону, чтобы наполнить себя надеждой? Подобное произошло, когда Лаклан забрал меня, а свобода была лишь временной.
Мама обернулась, когда услышала наши приближающиеся шаги, и подошла ко мне. Меня мгновенно окутали ее духи.
— Ох, вот и она. — Она обняла меня.
