Кроме ремесленников также купцы пользовались правом жительства вне района оседлости или совершать соответствующие деловые поездки. Для меня было легко доставать для них право въезда в Петербург. Но бывали и случаи, что проситель не имел никакого формального права для приезда в Петербург. В таких случаях я телеграфно предлагал просителю выслать прошение в двух экземплярах: один для меня, а другой петербургскому градоначальнику. Проситель от меня получал телеграмму:
«Вам сообщат, что впредь до распоряжения вы причислены к канцелярии градоначальника».
Этот способ обычно применялся градоначальником тогда, когда другим путем не было возможности обойти правила о еврейской оседлости. Фиктивно причисленные к канцелярии градоначальника евреи могли со своими семьями совершенно беспрепятственно проживать в Петербурге.
Конечно, не приходится распространяться о том, что при улаживании еврейских ходатайств, вскоре ставших моим главным занятием и поглощавших массу времени, дружба Распутина была для меня весьма ценной. Он никогда не отказывал в своей помощи.
Правда, в первое время он в еврейских делах проявлял некоторую сдержанность. Он охотнее со мной соглашался, если дело касалось других вопросов, и у меня создалось впечатление, что с еврейским вопросом он мало знаком.
Он также мне часто рассказывал, что царь сетует на евреев. Так как министры постоянно жаловались на еврейское засилие и участие евреев в революционном движении, то царю еврейский вопрос причинял немало забот, и он не знал, как с ним поступить.
Это было недолгое, но для евреев весьма опасное время. Я уже начал опасаться, что Распутин сделается антисемитом, и применял все мое умение и энергию, чтобы направить мысли Распутина по другому пути.
В известном смысле я должен был противопоставить мое влияние на Распутина царскому, так как царь посвящал Распутина во все свои заботы и постоянно жаловался на евреев. Вопрос касался того, вникнет ли Распутин в мои пояснения по еврейскому вопросу или поверит жалобам царя. Представители еврейства, которых я считал нужным посвятить в создавшееся грозное положение, были в большой тревоге и обязали меня принять все меры, чтобы предотвратить переход Распутина к антисемитам.
Для нас всех было ясно, что такой поворот имел бы ужасные последствия.
В то время Распутин находился уже на высоте своей славы и царь вполне находился под его влиянием. Николай в то время увлекался реакционными организациями и состоял сам членом Союза русского народа, устраивавшего еврейские погромы. Если бы Распутин присоединился к реакционным деятелям, которые очень об этом хлопотали, то для евреев настали бы последние времена. После долгого колебания он стал на нашу сторону. Его здоровый человеческий рассудок победил. Он сделался другом и благодетелем евреев и беспрекословно поддерживал мои стремления улучшить их положение.
Руководящие еврейские круги прониклись большим доверием ко мне и моей деятельности. Они поняли, что при моих связях и моих способностях я мог бы побудить правящие круги окончательно разрешить в положительном смысле еврейский вопрос.
Я имел много конференций с представителями еврейства, и мне была дана задача стремиться к еврейскому равноправию и, если только возможно, добиться его. Это означало также, что мною намеченные пути и применяемые средства для достижения этой цели были признаны правильными.
Я принял к исполнению данное мне поручение, но революция в завершении его меня опередила. Во всяком случае, я горжусь тем, что мне было суждено помочь евреям в столь тяжкое для них время и хоть отчасти облегчить их судьбу.
Самым горячим и энергичным защитником еврейства был Мозес Гинцбург, который в Порт-Артуре нажил большие деньги и в Петербурге занимался еврейским вопросом и еврейскими делами.
Как-то раз во время войны Гинцбург по телефону просил зайти к нему для переговоров по очень важному делу. Я нашел его очень озабоченным. Он пояснил мне, что положение еврейского вопроса вызывает очень сильные опасения и необходимо принять в срочном порядке меры, чтобы предотвратить нависшую опасность. Во всяком случае, должны быть приняты меры к прекращению страшных преследований евреев в полосе военных действий.
