Стоит остановиться несколько дольше на этом моменте, чтобы вполне уяснить себе, что продукт труда человека, получившего от государства в дар землю, не может служить стандартом заработной платы. Мы сказали выше, что заработная плата в Америке совпадала с величиной, которую может получить поселенец гомстэда, воспользовавшись предложением правительства. И это утверждение с внешней стороны не неверно; но оно далеко не доказывает, что заработная плата совпадает с доходом работников, не пользующихся какими-либо орудиями. Если это утверждение верно, то оно доказывает лишь, что было время, когда заработная плата равнялась большому и сложному доходу, значительная часть которого происходила от земли. До тех пор пока достаточно простого заявления для того, чтобы получить ферму, человек не захочет работать на фабрике или в мастерской иначе, как на условиях, представляющих справедливый эквивалент доходов фермера. В течение переходного периода, во время которого наблюдается изобилие свободной земли хорошего качества, стандарт оплаты в любой профессии в районе достигаемости этой земли определяется, можно сказать, в полосе вновь занятой девственной земли, которую люди только начали осваивать. Это положение заставляет заработную плату скорее отклониться от постоянного стандарта, нежели совпадать с ним. Поселенец получает больше того дохода, который поступает к нему в форме урожая. Возрастающая ценность земли непосредственно входит в его доход; и она входит непосредственно в оплату ремесленников и других людей, которые удерживаются на фабриках и мастерских путем оплаты, близкой к доходам поселенцев. Ценность земли, таким образом, как бы диффундирует повсюду. Она прокладывает свой путь через все профессии и звания. Плотник, кузнец, повар, хозяин гостиницы, клерк и даже врач и адвокат обнаруживают, что их доходы увеличиваются благодаря ценности, которую сообщает земле организация поселения на пустующей земле. За сто лет вся американская заработная плата испытала на себе в большей или меньшей степени влияние этого элемента. Она поддерживалась на таком уровне, что приблизительно совпадала не с доходом от обработки земли, не дающей ренты, но с доходом от обработки земли и от собственности на нее.
Как только устраняется наиболее обильный из этих источников дохода поселенца, заработки работника, работающего голыми руками на ферме, ограничиваются тем, что он может извлечь из земли в форме урожая. Пусть человек лишь занимает землю, не дающую ренты, но не является ее собственником, и он будет получать заработную плату, к которой не будет прибавляться приращение ценности земли. Сколько-нибудь ценные фермы не долго можно получать по простой заявке. В плодородных районах Америки, которые когда-то считались безграничными, свободных земель осталось немного. Закон заработной платы, если он имеет универсальную силу, должен найти применение и в этих условиях.
Можно упорно стоять на той точке зрения, как это делает г-н Джордж, что рабочая сила всюду стремится получать то, что она может создать на такой земле, которая может предлагаться свободно для использования. В условиях значительного промышленного развития единственная земля, которая предлагается на этих условиях, это такая земля, которая слишком плоха, чтобы давать ренту, и теория поэтому утверждает, что постоянным регулятором заработной платы является доход, который труд может извлечь из предельной, не дающей ренты земли. Однако в этой теории имеется даже в этой ее форме элемент истины, ибо человек, вложивший капитал в землю и другие орудия, не должен будет делиться доходами с кем-нибудь другим. Он окажется в том же положении, как первобытный работник Адама Смита, который работал до накопления капитала и которому не приходилось делиться ни с помещиком, ни с капиталистом. Его доходы целиком принадлежат ему, и они целиком будут продуктом труда. Большой заслугой теории, возводящей их в стандарт всякой заработной платы, является то, что она указала метод, с помощью которого чистый продукт чистого труда может быть обособлен от всех остальных продуктов.
