Внешнеполитический
спектр последствий куда более интересен, чем внутренний. Напряжённые отношения
возникнут между независимым Крымом и Украиной (точнее тем, что от неё
останется). Всё водо-, энерго-, газо- и т.д. снабжение как минимум будет
поставляться по международным «партнёрско-выгодным» ценам или вообще перекрыто
по максимуму. В результате социально-экономический коллапс в ближайшие пару лет
крымчанам гарантирован. Пророссийский Крым никогда не признает подавляющее
число стран мира, в частности, Европа и страны проамериканской ориентации
(исключение — Румыния). А присоединение независимого полуострова к составу РФ
ударит по международной репутации России, что грозит ей повсеместной изоляцией.
Поскольку Крым
является дотационным регионом, то первым позитивным эффектом будет
незначительное повышение социально-экономического уровня граждан Украины. Но
всё же следует признать, что кратковременный эффект будет нейтрализован
долговременным: от отделения полуострова экономический потенциал наследницы
УССР не только сократится, но и включит дальнейший механизм разрушения страны.
Русский Крым
станет тяготеть к РФ и, в конце концов, усилит её и ослабит Украину. Вариант же
крымско-татарского образца будет способствовать внедрению с черноморского
направления Турции и укреплению мусульманских связей с Ближнего Востока, что
может включить пояс нестабильности постсоветского пространства, включая
кавказские республики. Это также ослабит Украину и параллельно создаст угрозу
дезинтеграции России. А что же будут делать Европа и США?
Первоочередной
задачей Европейского сообщества и Соединённых Штатов является противодействие
любым попыткам Российской Федерации окрепнуть. Потому они будут любыми
средствами препятствовать пророссийским движениям на полуострове. Но реакция
будет куда сдержаннее, если в Крыму активизируется крымско-татарская деятельность.
О проблемах
крымских татар в Европе хорошо знают, там тщательно следят за прогрессом в их
разрешении. В обнародованных недавно рекомендациях Европейской Комиссии,
адресованных Киеву, отдельной строкой прописаны случаи дискриминации крымских
татар на основе национальности или этнического происхождения. Позднее в ходе
встречи с чешскими парламентариями первый заместитель председателя Меджлиса
Рефат Чубаров заявит: «Наши ожидания на независимое украинское государство
были очень большими, но, к сожалению, они не оправдали себя». Взгляды
данного меньшинства крымчан совпадают со многими взглядами европарламентариев.
По иронии судьбы, демократические принципы и внутренний национализм могут подтолкнуть
крымско-татарский сепаратизм к активной фазе, и Европа его поддержит. Неплохо
событиях подобного рода рассказано в романе Константина Мзареулова «Первая в
новом веке».
В 1991 г. в
Крыму за независимость Украины проголосовало 36,6% взрослого населения, против
— 28,5%. Согласно данным КМИС 2011 г., в Крыму хотят установить с РФ визовый и
таможенный режим 5%, желают жить в независимом и дружественном России
государстве 66%. За то, чтобы объединиться с Россией в единое государство,
высказываются 27%.
Согласно
политологу Владимиру Корнилову, который ссылается на социологические
исследования 2012 г. Евгения Копатько, озвученные во время круглого стола «Крым:
перспективы развития», 48,4% опрошенных считают себя крымчанами, 22,5% — гражданами
Украины. 32,4% — за присоединение к России, 19,5% — вхождение в Союз с РФ и Белоруссией,
11% — независимое государство Крым, 4,9% — преобразование в Крымскую область
Украины.
В 2009 г. за
выход Крыма из состава Украины и воссоединение с Россией выступало 32,3%
крымчан, в 2011-м — 24,4% (Центр Разумкова). Наиболее часто (44,7%) респонденты
называли вариант сохранения Крыма в составе Украины с расширением прав
автономии. При этом независимость Крыма от России и Украины поддерживают 6%.
Противоречивый
социологический мониторинг жителей полуострова не позволяет говорить с
уверенностью об их взглядах на внутреннюю/внешнюю политику Украины.
Единственное, о чём можно утверждать, что крымский сепаратизм на данный момент
не проявляет себя активно.
