- Милый Альфредо, нельзя ли мне забрать Глупыша сейчас, сразу же, если мы дадим честное слово ничего не говорить?
Альфредо потянул пояс к себе.
- Сказано, значит, сказано! В субботу вешерком, не раньше и не позже! Нешего быть такими нетерпеливыми, маленькие шалопаи-мальшишки!
Они ушли оттуда в полной уверенности, что Альфредо самый хитрый мошенник в мире, но также в известной степени и с надеждой на то, что Глупыш, несмотря на все, жив и его выпустят на свободу завтра вечером. Главное - выдержать до этого времени. Расмус чувствовал, что легче выдержать, когда ты не один, и Понтус - умный мальчик - понял его.
- Пошли ко мне домой, - сказал он. - У меня есть блинчики, фаршированные свининой, я подогрею… Мама готовит пир у бургомистра.
Мама Понтуса была лучшей в городе мастерицей устраивать пиры. Она кормила себя и сына тем, что ходила по домам Вестанвикского высшего общества и готовила изысканнейшие обеды. И наверняка цыплята весеннего помета, которых она как раз в это время жарила на кухне у бургомистра, были деликатесными, но все равно их нельзя было даже сравнивать с теми блинчиками, фаршированными свининой, которые она оставила дома на плите для Понтуса.
- Потому что они - самые лучшие в мире, - сказал Понтус.
Расмус с благодарностью последовал за ним на Столяров холм. Он не хотел идти домой. Там ведь больше не было Глупыша, который бросался ему навстречу, лая от радости, Глупыша, который маленьким теплым комочком лежал у его ног под столом во время обеда, Глупыша, который спал в кровати Расмуса, зарывшись мордочкой в его шею. Глупыша не было… зачем же ему тогда идти домой? Да и мама, должно быть, уже поняла, что с Глупышом что-то случилось, и Расмус был не в силах стоять перед ней, притворяясь, будто ничего не знает.
Гораздо легче притворяться по телефону. И пока Понтус разогревал блинчики, Расмус позвонил домой.
- Да, мы с Понтусом пойдем искать его… Да, меня здесь накормят, мы с Понтусом будем есть блинчики, фаршированные свининой… Да, мы с Понтусом сделаем уроки вместе.
Положив трубку, он пошел обратно в кухню, где Понтус уже накрыл на стол и все приготовил.
Трапеза представляла собой то, что мама Понтуса обычно называла «маленький, интимный и уютный обед двух холостяков, такой, какой любят господа мужчины».
А для этого особого рода холостяков почти ничто не могло сравниться с блинчиками, фаршированными свининой.
- Какая твоя мама добрая - приготовила столько блинчиков, - сказал Расмус и высыпал на тарелку целый сугроб сахарного песка.
Понтус довольно засмеялся: приятно было хоть один раз стать тем, кто приглашает в гости; ведь он столько раз обедал дома у Расмуса!
- Рубай давай, рубай! Здесь столько, что всем хватит!
И Расмус навалился на еду. Долгое время он думал только о блинчиках и почти совсем не думал о Глупыше.
Но потом, когда они вымыли посуду и сделали уроки, Расмус приумолк. Он знал, что скоро пойдет домой, и страшился этого.
- Слушай, - сказал Понтус, - а если нам слазить в погреб и посмотреть немного на эти серебряные «вещички»?
Расмус понял: деятельность - вот что ему нужно, ежеминутная деятельность!
- Знаешь что? - восторженно сказал он. - А что, если нам свистнуть какой-нибудь серебряный горшок, - это пройдет незаметно. Они и сами не знают, сколько чего стырили.
Понтус счел его предложение просто мировым.
- А потом, через несколько лет, мы пошлем этот горшок папаше Йоакима и напишем на клочке бумаги: «Дар от пожелавшего остаться неизвестным».
Оживленные этой идеей, они спустились в погреб.
- Если кто-нибудь явится, ты объяснишь только, что фру Андерссон просила тебя убирать у нее в погребе, - сказал Расмус.
Понтус уже взял ключ в помещении Объединенного акционерного общества «Металлолом».
- Конечно! Только бы не явился Альфредо или Эрнст… Им, верно, не нужна помощь по уборке погреба!
Хихикая, подняли они крышку ларя, где фру Андерссон хранила картошку, и общими усилиями вытащили мешок на пол.
- Но они, верно, побоятся приходить сюда раньше завтрашнего вечера, - с надеждой в голосе сказал Понтус.
Расмус думал то же самое.
- Это мы быстренько обтяпаем. Думаю, мы стащим кувшин.
