Инженер замялся.
– Ну-ну, продолжайте, – поощрил его генерал.
– Разброс обломков не характерен для взрыва в воздухе. Тем более на такой высоте. Фрагменты располагаются довольно компактно в пределах четко очерченного сектора… Вот, извольте взглянуть на чертеж…
Александр вгляделся в неправильную фигуру, вычерченную на ксерокопии сильно увеличенного участка топографического плана разноцветными карандашами. Больше всего она напоминала с детства набившее оскомину схематическое изображение атома или уродливый цветик-семицветик. Заштрихованное красным ядро, похожее на кривую букву «Т», два неравных по длине оранжевых «лепестка», вытянутых с востока на запад, и три желтых «ложноножки», направленные в разные стороны. Лепестки совпадали по направлению с плавно изогнутой красной стрелой, видимо обозначающей траекторию движения самолета до столкновения с землей, а дополняли картину несколько зеленых пятнышек разного размера и точек, разбросанных по правой части листа. Фигура пестрела разноцветными точками, помеченными номерами, доходящими до четырехзначных. Вся композиция была очерчена толстой синей линией.
– Извините, э-э-э…
– Виталий Никитович, – с готовностью подсказал инженер.
– Виталий Никитович, вы не можете пояснить мне, несведущему, этот э-э-э… сюрреализм.
– Охотно. Красным обозначена область первичного, так сказать, столкновения. И местонахождение обломков, оставшихся на месте, – крупные фрагменты фюзеляжа, шасси, заглубленные в почву мелкие части… Ну, это понятно. Да?
– Конечно, конечно.
– Оранжевым выделена, – продолжил ободренный «технарь», – основная часть обломков, выброшенная по ходу движения фюзеляжа при чисто механическом разрушении… Удар о землю. Желтым – осыпь, образовавшаяся после взрыва…
– Так взрыв все-таки был?
– Естественно! В баках самолета оставалось какое-то количество топлива, которое сдетонировало при ударе о землю или последовавшем пожаре. Объем был невелик, поэтому и разлетались фрагменты фюзеляжа, кресла и… ну вы понимаете.
– Тела?
– Да. В основном части тел. Разлетались они недалеко, но достаточно хаотично.
– Понятно. А зеленые участки?
– Зеленым мы отметили те фрагменты, которые предположительно отделились от падающего самолета еще в воздухе и продолжали движение до столкновения с землей самостоятельно. Часть кресел правого ряда, чемоданы из вскрытого багажного отделения… Опять же… Тела. Кстати, они и позволили вчерне определить точку разрушения фюзеляжа в пространстве.
– Серьезно? – оторвался от созерцания печальных останков некогда прекрасного воздушного судна Александр. – С какой точностью?
– Пока с невысокой, – пропустил первый риторический вопрос мимо ушей инженер. – Вот, взгляните сюда.
Перед генералом появился второй лист, с линией, изображающей траекторию падения самолета, так сказать, в профиль (довольно крутой, кстати) и еще одна ксерокопия карты несколько меньшего масштаба.
– Вот, – длинный палец «авиатора» указал на то место, где синяя линяя «спокойного» полета переходила в красный, «аварийный» участок, – практически над деревней Чудымушкино…
* * *
Мертвая деревня смотрелась декорацией из какого-нибудь сериала «про старину», которые устойчиво держали в сетке вещания всех телекомпаний страны пальму первенства далеко не первый сезон. Портили картину лишь телевизионные антенны на крышах и чересчур аккуратные ограды палисадников из штампованного пластикового штакетника.
– Как видите, уложились точно в отпущенный срок, ваше превосходительство. – Солнышко припекало почти по-летнему, и исправник то и дело вытирал пот, струящийся по мясистому лицу из-под козырька форменной фуражки, обширным клетчатым платком. – Только так ли уж необходима была полная эвакуация?
– Вы сомневаетесь в моих полномочиях?
– Нет-нет, нисколько! Только…
– Вот именно, – посмотрел в голубые безмятежные глазки полицейского Бежецкий. – Ответственность за принимаемые решения я беру на себя. Этим правом меня наделил Император. Проверьте еще раз.
Исправник молча кивнул, кинул к козырьку фуражки ладонь и потрусил вдоль деревенской улицы, отдавая на ходу распоряжения замершим как истуканы полицейским.
