Часть добытого шла пиратам на пропитание, а часть привозилась в Семеновский ковш, на наш крупный городской рыбный базар, и продавалась оптом перекупщикам морепродуктов.
Иногда морские разбойники сами занимались продажей рыбы под видом торговцев!Потому как отличить пирата от рядового китайского торговца рыбой было практически невозможно, как и от рыбака.
Тем более, что бандиты принимали необходимые меры безопасности: захваченные шаланды или джонки, они уводили в укромные места и, после того, как проходило время и поиски заканчивались, их продавали, или же после перегрузки морепродуктов топили на месте, пряча, так сказать, концы в воду.
На захваченных судах хунхузы никогда не появлялись в городе в среде рыбаков, так как последние могли по определенным, известным им приметам опознать лодки своих погибших товарищей. На вырученные от продажи морепродуктов, а иногда и лодок деньги, пираты закупали необходимые съестные и иные припасы, оружие.
Но мало-помалу положение стало проясняться… курочка по зёрнышку клюёт! Агентура потихоньку села хунхузам на хвост – тайный агент сообщил приставу Раздольнинского стана о том, что в районе устья реки Суйфун находится около 200 хунхузов, вооруженных берданками и трехлинейными винтовками.
Полностью сведения проверить не удалось. Косвенные же данные подтверждали, что в этом районе действительно находится крупная шайка хунхузов. Она действовала и на суше и на море, располагая быстроходными парусными лодками и шхунами.
Военный губернатор принял решение, и из села Раздольного, где находился военный гарнизон, под покровом ночи выступил на облаву отряд стрелков во главе с офицером. Сопровождал отряд и пристав стана.
Хунхузов отряд не обнаружил, но на месте их лагеря на берегу Суйфуна были найдены шалаши, остатки пищи и догоравшие костры. Судя по всему, разыскиваемые снялись из лагеря незадолго до появления солдат, кем-то заранее предупрежденные.
Преследование также ничего не дало. Вероятно, шайка хунхузов ушла на юг в сторону Посьета, или на запад – в сторону Маньчжурии.»
«Вы сказали – кем-то предупреждённые?»
«Точно так-с… хунхузы не могли бы жить и бандитствовать, коли не пользовались бы поддержкой и помощью местного населения, манз то есть…
Они их и покормят, и предупредят, если что…»
«А почему их китайцы поддерживают?»
«Так свои хунхузы не дают грабить своих китайцев хунхузам чужим, пришлым… и сами грабят очень деликатно, три шкуры не спускают… ограничиваются только одной! Как говорят, „Если ты боишься речного Дракона – заведи себе дракона Небесного!“
А потом, манзам от своих хунхузов – тоже прибыль… краденое сбывают, молодёжь в банды уходит, житейского опыта набираться, к свадьбе денег накопить…»
«И что, со всеми местными жителями у пиратов такая идиллия?»
«Отнюдь. Наш русский переселенец не для того от своего барина на край света удирал, чтобы чужого бандита себе на шею накачать! Вообще, народ у нас резкий, обид не прощает…»
«Паша, ты про Гека расскажи!»
«К тому и веду… Самым известным случаем нападения хунхузов на русскую территорию считается нападение на семью первопоселенцев Янковского и Гека в тридцати всего верстах от Владивостока. Как-то раз оба хозяина уехали из своей заимки на шхуне для перевозки имущества и в это время хунхузы напали на поселение, убили жену, воспитанника Гека и всех рабочих. Они разграбили и сожгли только что возведенные постройки и через горы ушли в Маньчжурию. Вернувшиеся хозяева снарядили погоню через границу.
У китайцев потом бытовала легенда, что Гек (являвшийся знаменитым китобоем), решил мстить им, и дни и ночи сидит на своем мысу, и бьет прямо в глаз всех проходящих и проплывающих китайцев…»
«А это и вправду легенда?»
«Разумеется… ну, бьёт он их, положим. Но уж не точно в глаз, и уж, конечно, не всех кого попало… это же явное преувеличение…»
«Ну а как же… полиция?!»
«А что полиция… жалоб от китайцев – ведь нет? А из гарпунного ружья стрельбой баловаться – закон не воспрещает…
Да, ну что же… К осени, вроде, всё утихло… однако второго января во Владивостоке по донесениям полицейской агентуры вдруг один за другим нелегально объявились известнейший главарь хунхузов Чжан Цзолинь, и признанный авторитет китайского преступного мира – Чжан Цзунчан. Вскоре в районе Миллионки было зафиксировано несколько перестрелок между китайскими бандами Чжан Цзолиня – Чжан Цзунчана и бандой местных уголовников, возглавляемой рецидивистом Павлом Хундахадзе (он же Мжавия).
