«Штук… двадцать?» – «Много будет…»
«Ну, штук… десять?» – «Много будет…»
«Да ты что, издеваешься? Я дома по тридцать штук пельменей съедал… неси на пробу десять, потом ещё закажу!» – «Не скушаете… узе несу, узе несу, гаспадина капитана…»
Дорогой читатель, видел ли ты лапоть? Только изящно свернутый в виде головки чеснока… и таких лаптей – на огромном блюде – принесли целый дымящийся паром десяток…
А раскусив первый – истекающий ароматным бульоном – Семёнов чуть не завопил… ну, то есть вкусно было необычайно! Но специй, специй! Да с соевым соусом, да с зелёной ядрёной горчицей! Семёнова не то, что пот пробил – а прямо заполыхала вся утроба, до слёз из глаз…
Насилу справившись с одним пельмешкой, он подумал – что, действительно, погорячился… Насчёт десятка!
Но – воленс ноленс! Русский офицер дал слово чести – и не может отступать… и гордо съел бы он всё заказанное, и испортил бы себе Семёнов весь ЖКТ, заработав как минимум гастрит, ежели бы…
Занавесочка слетела с петель – и из общего «зала», бывшего величиной с ретирадное место в пульмановском вагоне, спиной вперёд вылетел молодой мужчина в чиновничьей форме… сшибая столик с проклятыми пельменями, он грянулся об противоположную стену – заставив фанзу задрожать до основания – и тихо сполз на чистенький, сияющий желтизной, выскобленный пол… перед Семёновым возник здоровенный китаец, в разодранном до пояса халате – из под которого на шею китайца выползал искусно вытатуированный, в цвете – дракон…
Китаец зарычал, перепрыгнул остатки столика, и ухватив волосатыми ручищами чиновника за шею – начал, с усилием, сопя – откручивать тому голову…
Разумеется. Семёнов был далёк от бессмысленного альтруизма… и если бы ему поведали, что указанный чиновник, например, нехорошо обошёлся с родной сестрой китайца – что же, Семёнов предоставил бы негодяя его судьбе… но вообще, нехорошо – когда инородец отрывает голову государственому служащему… плохой пример, знаете ли!
Поэтому Владимир выхватил из рук у окаменевшего трактирщика чайник – и с размаху врезал оным по бритому, с косою – черепу китайца…
Чайник от удара смялся, на голову, плечи и шею головолома полился как бы не кипяток… китаец недоуменно потряс головой, мол, какая муха меня укусила? потом, однако, бросил, видимо, потерявщего сознание чиновника и протянул свои горильи лапы к горлу Семёнова…
«Бах!» – выстрел снизу мгновенно окрасил вытутаированного синего дракона в ярко-алый цвет… потому как кровь из пробитой артерии ударила аж в потолок!
«Ничего себе, заморили червячка!» – невольно скаламбурил Семёнов…
Китаец покачался несколько секунд и рухнул на такой чистенький, аккуратненький пол…
Ещё хрипло дышащий, держащийся левой рукой за горло чиновник опустил дымящийся «бульдог» и откашлявшись, представился: «Коллежский асессор Шкуркин! Я Ваш должник, господин лейтенант!»
… Когда громко топающие сапогами городовые вытащили из «Ароматного Облака Рисовой Лапши» (так называлась харчевня, как любезно известил Семёнова чиновник – оказавшийся помощником владивостокского полицмейстера) уже совсем не агрессивного китайца, Владимир, уже уставший подписывать подсовываемые ему один за другим протоколы, все же спросил:«А это кто… БЫЛ-то?»
«Да… сущая ерунда-с… Чань Миндао… из местных… пиратов!»
Россия, вышедшая к Тихому океану и начавшая обустраиваться на его берегах, столкнулась и с его пиратской вольницей, давно уже облюбовавшей эти отдаленные и безлюдные места. Здесь, пользуясь отсутствием какой либо власти, вовсю беспрепятственно хозяйничали хунхузы.
Архивные документы хранят немало страниц о борьбе с ними. В фонде военного губернатора Приморской области Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока сохранилось несколько официальных рапортов за разные годы, в которых говорится о пиратских набегах хунхузов на прибрежные российские воды и их побережье.
Так, Владивостокское полицейское управление доносило Губернатору в июне 1882 года: «11 июня поймано вооруженных 11 хунхузов в заливе Петра Великого близ Русского острова командою, последовавшей для этой цели под начальством офицера на буксирном пароходе. Хунхузы побросали в воду оружие… Пойманные хунхузы 10-го июня настигли три шаланды с манзами (местными оседлыми китайцами и маньчжурами), ограбили 28 человек безоружных манз, заставив их выстрелами из винчестера сдаться, из них шесть человек, связавши, бросили в воду и утопили…».
