В Морском корпусе традиционно презирались фискальство и доносительство. Известны случаи, когда даже сыновья высокопоставленных особ, уличенные товарищами в доносе, вынуждены были покидать корпус. С ними не учиняли кулачной расправы – это считалось для воспитанников корпуса ниже достоинства будущего офицера. Их просто «не замечали»: не подавали руки, не разговаривали, не отвечали на их вопросы… Такой «приговор» заставлял человека навсегда проститься с мечтой о морской карьере.
По требованию воспитанников, из корпуса, как правило, немедленно изгонялись уличенные в воровстве и других неблаговидных деяниях (в том числе, по отношению к дамам… долг в доме терпимости был несмываемым позором! Кстати, существовала специальная, начальством утверждённая инструкция по посещению известных домов… увлекательное, доложу я вам, чтение!)
Да что там, руки не подавали… а про замурованного гардемарина вам не рассказывали?
«Это было не то во времена декабристов, не то в год польского восстания, но, во всяком случае, еще при Николае I. В корпусе нашли крамолу, и судить виновных должна была особая комиссия под председательством директора. У дверей Столового зала поставили караул, а по самой его середине – стол, накрытый зеленым сукном. Там, за этим столом, в огромной пустоте и должна была заседать комиссия, каждое слово которой было тайной».
Но, как гласит далее повествование, друзья виновных решили отомстить особой комиссии. Они пробрались на чердак и заложили пороховые заряды под якорные цепи, удерживающие потолок Столового зала. «Им осталось только выждать, пока соберется судилище, поджечь фитили и обрушить потолок».
Согласно легенде, директором Морского корпуса был тогда некий адмирал Фондезин (фамилия, вне сомнения, вымышленная). Его сын, гардемарин, знал о заговоре и не выдержал – подал рапОрт, предупредил отца…
«Мстителей схватили ни чердаке, и судьба их была печальной. Но сам гардемарин Фондезин пропал на следующий день, и пропал бесследно.
И уже много лет спустя, во время ремонта Компасного зала, его скелет с остатками полуистлевшей форменной одежды был найден замурованным в одной из стен».
Да, это была каста… и воспитанники корпуса всю жизнь потом обращались к друг другу на «ты»…
Но как любая каста… она вырождалась… и выталкивала хоть и талантливых, но ЧУЖИХ… вот и гениального Макарова, героя Турецкой войны – господа флотские офицеры звали за глаза «боцманским сынком» и «Макаркиным»…
Гнилая каста.
Взыскательный читатель, оппонируя мне, привел любопытное высказывание современника: «За деньги офицера не купишь где-нибудь на Никольском рынке, его необходимо создать, научить, воспитать. Причем воспитать в духе определенных традиций…
Я флотский офицер, но был отдан в Морской корпус не потому, что во мне гнездились какие-либо дарования к морской службе, не потому, чтобы я испытывал сам призвание к поэтическому морю, а так себе, по предразсудку (так в тексте!), а может быть и по традиции, я сам хорошенько не знаю… многие науки, которые я проходил, не оставили по себе ни урока, ни следа, обратившись лишь в археологическое воспоминание…
Откройте шире свободу доступа в наш нарождающийся флот… Всесословный прием не страшен для традиций, покоящихся на вековых основаниях Петровского времени. Воспитательные условия есть достаточный фильтр.»
А. Де-Ливрон (октябрь 1904 г.)
Какие благие намерения… коими вымощен широкий путь – известно куда…
Что толку, что гардемарин Макаров – переименован в гардемарины из штурманских учеников великим Лисянским за удивительные способности к наукам… все равно, чёрная кость!
Что толку, что отважный капитан Макаров на фактически яхте «Великий Князь Константин» топит турецкий броненосный корабль – первым в мире применяя минные катера… всё равно, плебей…
Что толку, что выдающийся русский гидрограф Макаров проводит уникальные работы – открыв, например, что в Босфоре – существуют два противоположных течения на разной глубине, что позволяет наглухо Босфор заминировать, причём Макаров проводит эти работы тайно – исключительно среди бела дня, на глазах у изумлённой турецкой публики, которая ни о чём так и не догадалась – что за кунштюки выкидывают эти урусы… всё равно, что-то матроснёй в кают-компании завоняло…
