Михаил с усмешкой спросил:«И даже не спросите, что я Вам поручаю?»
«Да что спрашивать… дело солдатское!Надо, значит-надо. Я Присягу давал.»
«Вот рескрипт… назначаю Вас Министром Иностранных Дел. А ну, без паники! Смотри у меня! Молчать! Возьмёшь в свои руки этот гадюшник у Певческого моста, и не позволишь украсть у Русского Солдата кровью заработанные плоды победы… Нашей Победы, Игнатьев. Нашей!.»
… Однако до победы было еще очень далеко… Английские снаряды главного калибра, подобные чудовищным молотам, били и били по барбетам шедших строем фронта броненосцев…«Мессудие» благоразумно держался впереди – впрочем, периодически стреляя из кормового орудия куда-то вдаль – видимо, для поддержания должного настроения (один из неразорвавшихся 234-мм снарядов потом еще долго украшал собой двор местного феллаха на малоазийском берегу, пока не был украден, то есть помещён в экспозицию Музея Обороны известным русско-турецким краеведом Ивакиным)…
Счастье, что к корме барбеты сходились острым углом к кормовой двухорудийной установке – и вражеские снаряды попадали в броню не по нормали… Однако они корёжили и срывали с оснований броневые плиты, калечили осколками брони русских моряков…
Хуже всего было то, что на «Барбароссе» сверху орудийные установки были совершенно не прикрыты (на «Тургут Рейссе» – было хотя бы противоосколочное прикрытие, правда, чисто символическое… ) Никто ведь не предполагал, что среднекалиберная артиллерия будет играть такую значительную роль (поэтому на первых русских «мичиганах», заложенных на николаевских верфях, бронёй, хоть и тонкой, было прикрыто абсолютно ВСЁ. Получились этакие самоходные плавучие форты, изящные и скоростные, как мусоровозные баржи, достойные наследники «поповок»)
Но корабли ещё держались… им оставалось пройти совсем ещё немного – вот до того мыса! Подпоручик Нестеров из своего поднебесья уже видел за поворотом частокол тонких мачт – когда крупный осколок срезал, как паутинку, манильский трос…
Потихоньку снижаясь, Нестеров миновал кильватерный строй английской эскадры, удачно отбомбившись по мостику британского флагмана своими яловыми сапогами – всё равно в них плавать не сподручно… уцелевшие моряки Роял Нэви в последствии выдвинули против него массу обвинений – а нечего было русские портянки-то нюхать. А потом подпоручик на собственном опыте убедился – что зимнее Средиземноморье-далеко не курорт! Нет, господа, планЁр – это всё же типичное не то! Мотор-с нужен!
… Ещё со времён Тотлебена в славной Одессе был накоплен специальный Особый запас (более ста шестнадцати орудий). Официально он предназначался для укреплений Кавказа и Новороссии – вот только ежегодно в одесских окрестностях проходили учения – да всё по одному и тому же сценарию.
Согласно ему броненосцы с кораблями сопровождения, имея на борту десант в 200-300 человек, утром, как это часто было во время учений, выходили из Севастополя и скрывались за горизонтом, следуя якобы в Одессу или Новороссийск.
Отойдя за пределы видимости с берега, они поворачивали на Босфор и, доведя эскадренный ход до полного (12, 5 – 13 узлов) спустя 22-23 часа проходили расстояние в 280 миль и подходили на рассвете к Константинополю. Летом у Босфора рассвет наступает от 4 до 6 часов утра.
Погрузка десанта производилась в Одессе. Для этого на рейде, за пределами видимости с берега, в назначенном месте собирались мобилизованные пароходы Добровольного флота («Петербург», «Саратов», «Орел», «Ярославль», «Тамбов», «Владимир», «Киев», «Екатеринославль», «Кострома», «Нижний Новгород» и «Херсонес»), каждый из которых может взять на борт до 2000 человек. На погрузку десанта требовалось 12 часов, а поэтому начинать его следовало между 15 и 16 часами.
После погрузки транспорты под охраной канлодок и минных крейсеров выходили из Одессы между 2-3 часами ночи в день выхода эскадры из Севастополя. Следуя 8-9-узловым ходом, десант встречался у Константинополя с броненосцами и шел к Босфору. А потом – корабли и суда возвращались на базы…
В этот раз возвращение было не запланировано…
Когда турецкая дивизия огибая мыс, повернула на норд-норд – вест, Адм-ир-Али Цивиньский-бей, который, собственно, и был разработчиком плана отражения прорыва британского флота, за что и получил от Сиятельного Султана официальный титул «Светоча Дивана» (абсолютно справедливый, по-мнению мадам Цивиньской) – вздохнул с облегчением…
