– Нет-нет, не нужно меня искушать. Я и так сегодня вела себя глупо. Не понимаю, что на меня нашло. Я с радостью познакомлюсь с вашей женой – как-нибудь в другой раз… Сейчас я устала, мы оба устали, и вам пора. Благослови вас Бог за вашу доброту.
– Что вы, что вы, я же ничего не сделал для вас! Только о себе и тараторил. Спасибо вам за этот волшебный вечер. Вы воскресили все мои прежние идеалы, вернули мне веру в театр, убедили, что стоит жить и работать. Отныне всякий мой успех – ваша заслуга!
Он ушел, не чуя под собой ног, словно в бреду, весь во власти блистательного, несбыточно прекрасного будущего.
Слава богу, наконец-то ее оставили в покое! Она поудобнее устроилась в кресле: под головой подушечка, во рту сигарета. И через пять минут зазвонил телефон.
– Это я, – сказал Пол Хейнс. – Только что вернулся из Манчестера. Вы уже легли или я могу заглянуть к вам на пару минут?
– Нет, не легла, буду рада, если заедете, – соврала она. – Жду вас.
Она припудрила лицо – немного белее обычного, от румян отказалась, но подвела глаза и наложила тени. Результатом она осталась довольна: красива, только утомлена и немного взвинчена.
– Не бойтесь, я не собираюсь вам докучать, – сказал он, едва переступив порог. – У вас был долгий день, да и у меня тоже. При нашей профессии надо беречь себя, а то ноги протянешь, правильно? Здоровый сон – залог красоты. – Он широко осклабился, обнажив десны. – Расскажите вкратце, как все прошло. Справились без меня?
– Все прекрасно – применительно к обстоятельствам. Вы же знаете, что такое первые репетиции.
– Ну и как же все себя проявили?
– Отлично – в общем и целом. Думаю, никого заменять не придется.
– А что Мартин Уилтон? Подойдет? Впишется?
– Он полностью вошел в материал. Точно знает, что ему делать. У режиссера с ним хлопот не будет. Техника для такого молодого актера просто поразительная. Где он только этого нахватался?
– Не слишком молод, как по-вашему?
– Нет… пожалуй, нет. Надеюсь, что нет. Хотя ошибиться не хотелось бы. Ах, как жаль, что вас не было!
– Согласен. Я бы с первого взгляда все понял. А что он за человек, как вам показалось? Симпатичный? Не очень самонадеянный? Вы хотели бы видеть его в труппе?
Она немного помедлила с ответом, а потом смущенно усмехнулась:
– Как профессионал он безусловно на высоте… Но это я уже сказала. Что еще можно добавить?
– Стойте, стойте! Что-то вы темните. Не пытайтесь водить меня за нос. Помните наш уговор? Только правду! Что он, грубиян? Дурно воспитан?
– Нет, нет. Умоляю, не мучьте меня. Хватит о нем.
– Ну уж нет! Я все равно не отстану, пока не выясню, в чем дело. Не тяните, выкладывайте: что с ним не так?
– Нет, не могу, это нехорошо… бедный мальчик! Он скорее всего не сознавал, что творит. Он так молод и, судя по всему, окружение у него довольно низкого пошиба: вечно навеселе, и нравы самые предосудительные.
– К чему вы клоните? Он был нетрезв? Да что он натворил, чем досадил вам?
– Он, собственно… довольно энергично меня домогался, только и всего. – Она пожала плечами и рассмеялась.
Пол Хейнс оторопело смотрел на нее, не веря своим ушам.
– Боже правый! Что вы имеете в виду?
– Понимаете, я ни разу в жизни не попадала в столь идиотское положение. Такие вещи случаются с кем угодно, но не со мной. И довольно, забудем об этом.
– Еще чего! – рассвирепел он. – Я должен знать все досконально. Что именно себе позволил этот щенок?
– Я пригласила его после репетиции заехать ко мне обговорить второй акт, а он засиделся и явно рассчитывал на ужин. Возможно, он выпил лишнего, не знаю. Только ни с того ни с сего начал нести несусветную чушь – что наконец-то он со мной наедине, якобы он много лет об этом мечтал. Потом попытался меня обнять… Словом, действовал весьма напористо. Я этого никак не ожидала и, представьте, совершенно растерялась, и… Помилосердствуйте! Язык не поворачивается!
– Продолжайте, – приказал он.
– Боюсь, он неуравновешен, и вообще какие-то отклонения от нормы есть. Не редкость среди нынешней молодежи – вы замечали? Мне искренне жаль его бедную жену.
– Как?! Крысеныш еще и женат?
– Да… И это огорчительнее всего. Он не отпускал меня, требовал, чтобы я ехала к нему домой – жена ушла в кино и должна была вернуться не раньше полуночи. Короче, разошелся не на шутку. Просто ужас! Мне с трудом удалось его утихомирить и выставить за дверь, буквально за несколько минут до вашего звонка. Вот почему у меня такой измученный вид – я совершенно без сил. Видимо, на него нашло временное умопомрачение, а может быть, его подстегнуло то, что я здесь совсем одна. Обещайте сейчас же выбросить все это из головы.
