— Ну вот и все. Теперь тебе известно мое замечательное происхождение. Кто я есть, ты теперь знаешь. Моя мать наркоманка, отец блудливый козел… Что это говорит обо мне? Школу я не окончил, выполняю такую работу, на которую многие смотрят свысока, а другую мне не предлагают. Не очень-то просто куда-либо устроиться, если у тебя есть судимость. Ни на что я не гожусь. Сейчас это так… Так и останется… Putain! Ты ЭТО хотела узнать? Ведь правда?
Его слова терзали меня. Я посмотрела на Мишеля, увидела боль в его глазах, и тут до меня дошло, насколько он молод.
Это ведь не один из тех мужиков лет тридцати или сорока, которые умели играть чувствами женщин. Когда мы оказывались в постели, разница в возрасте не ощущалась… Мне нужно было хорошенько все обдумать, прежде чем заговорить, и следовало найти правильные слова. Сейчас было очень важно, чтобы то, что я скажу, выразило именно то, что я имела в виду.
— Ты это ты, — я повторила его слова, а потом продолжила: — Ты красивый, здоровый, умный, сильный. Тебя ничто не связывает с родителями, кроме того, что они произвели тебя на свет. Их поступки — это их выбор. Ты можешь выбрать другое.
Он искоса взглянул на меня и тяжело вздохнул.
— Все мои ровесницы — глупые клуши. Наверное, поэтому я и влюбился в женщину, у которой счастливая семья и двое детей, — его лицо перекосила гримаса. — Отличный выбор.
Я в смятении посмотрела на Мишеля и почувствовала, что сейчас сойду с ума. По лицу текли слезы. Сдержаться я не могла, не было сил.
— Симона…
Он склонился надо мной, поцеловал в шею. Я дрожала. Я хотела его, хотела унять его боль. Хотела гладить его, ласкать, сделать так, чтобы он забыл все плохое, что было в его жизни.
— Я не хочу, чтобы мы расстались с тобой плохо, — сказал он тихо.
Мои руки гладили его лицо. Я осторожно поцеловала его в губы, провела по ним языком, и все это время слезы лились из глаз.
Он сдвинул в сторону мои стринги. Я почувствовала его руку и обмякла. Откинула голову и увидела верхушки деревьев, которые тихо покачивались от ветра. Над нами было высокое темно-синее небо. Луна, звезды. Я почувствовала, как он целует мои бедра. Руки Мишеля медленно сводили меня с ума. Это было блаженство… Я прижалась к нему, впитывая его запах, оживая под его прикосновениями. Посмотрела ему в глаза и утонула в них.
— Я хочу тебя. Иди ко мне.
Я расстегнула его джинсы. Стянула их вниз и отбросила. Следом полетела и моя одежда. После этого я могла только стонать. Холодный ветер хлестнул по разгоряченному телу и враз высушил слезы. Мишель целовал меня сильно и медленно. Я раздвинула ноги, вскинула бедра вверх, впилась ногтями в его спину, в ягодицы.
Он что-то шептал мне на ухо. Обрывки слов, неразборчиво…
— Скажи это, — стонал он, — скажи.
Нас захлестнула волна сладострастия.
— Baise-moi[54], — прошептала я.
Да я и закричала бы, попроси он об этом.
Когда он вошел в меня, мое тело пронзили молнии — одна, вторая, третья… Кровь сгустилась до состояния лавы, которая извергалась с дыханием. Я закрыла глаза, потом снова открыла, чтобы впитать в себя блеск его глаз.
— Я так по тебе скучал… — простонал Мишель и спрятал лицо в моих волосах.
Он набирал темп, а я, подчиняясь движению, крепко обхватила его руками, царапая спину.
Я никогда не верила, что оргазм может быть одновременным. Это был миф. Такое случалось только в кино или книгах, но сейчас с нами произошло именно это. Я была готова, Мишель тоже, нас накрыло одной волной, которая отозвалась в каждой клеточке тела, нервы сплелись в один клубок, а потом медленно расплелись. Наши разгоряченные потные тела крепко прижались друг к другу, а затем расслабились. Ни одной мысли…
Я спрятала лицо в ложбинке у плеча, чувствуя, как у моих губ пульсирует сонная артерия. Его сердце билось мне в грудь медленно и сильно. Постепенно мои руки ожили, чувствуя его тело, мышцы. Кожа Мишеля стала прохладнее, как и моя.
Я хотела, чтобы так продолжалось вечно. Если бы сейчас наступил конец света, я осталась бы довольна таким исходом. Мишель и я, берег озера, луна, звезды….
Через несколько минут меня пробрала дрожь. Сильно похолодало, после захода солнца трава стала влажной, дул холодный ветер. Над водой появилась пелена тумана, она тянулась к берегу, заглатывая нас.
