Эпонина лежала на софе в гостиной Паккеттов. Она была раздета, но тело ее укрывала простыня. Пока три октопаука разворачивали переносную лабораторию, Николь держала Эпонину за руку. Потом Николь подошла к Максу, чтобы перевести слова Синего Доктора.
– Он утверждает, что не знаток в этой области, но один из этих двоих октопауков объяснит подробности.
После короткого разговора между тремя октопауками Синий Доктор отошел в сторону, и перед Николь и Максом появился другой инопланетянин. Синий Доктор сказал Николь, что этот октопаук, которого он называл «видеоинженером», лишь недавно начал изучать упрощенную версию языка октопауков, используемую для общения с людьми.
– Быть может, ты не все поймешь, – заметил Синий Доктор.
– Крошечные создания в коробочке, – проговорила Николь, вглядываясь в разноцветные полосы, побежавшие вокруг головы инженера, – называются... «видеоквадроидами»... надеюсь, что это приемлемый перевод... Эти живые миниатюрные камеры заползут в тело Эпонины и сделают снимки ребенка. Каждый квадроид способен зафиксировать... несколько миллионов элементов, из которых можно составить примерно 512 изображений на ниллет – единицу времени октопауков. Если необходимо, они могут получить даже движущуюся картинку.
Она помедлила и обернулась к Максу.
– Я упрощаю, но тем не менее это так. Сделать это очень сложно, но математики октопауков способны и не на такое. Под конец инженер объяснил мне, каким образом запросить разные виды картинок. Наверное, Ричарду очень понравилось бы.
– Напомни мне, сколько у них составляет ниллет, – попросил Макс.
– Около двадцати восьми секунд, – ответила Николь. – Восемь ниллетов составляет фенг, восемь фенгов равны вудену, восемь вуденов – терту, а в их сутки укладывается восемь тертов. Ричард говорит, что они равны 32 часам, 14 минутам и 6 с небольшим секундам.
– Приятно слышать, что хоть кто-то разбирается во всей этой чуши, негромко проговорил Макс.
Николь обратилась лицом к видеоинженеру и продолжила разговор.
– Каждый видеоквадроид, – медленно переводила она, – направляется к участку съемки, фиксирует изображение, а потом возвращается в видеопроцессор – тот серый ящик на стене, – где сбрасывает изображения, получает вознаграждение и возвращается в очередь.
– Что? Какое еще вознаграждение?
– Минутку, Макс. – Она никак не могла понять предложение, которое ей уже повторили два раза. Помолчав несколько минут, Николь покачала головой и повернулась к Синему Доктору. – Прошу прощения, но я опять не поняла последнюю фразу.
Оба октопаука торопливо обменялись репликами на своем природном диалекте, потом видеоинженер вновь обратился к Николь.
– Так, – сказала она, – кажется, наконец, поняла... Макс, серый ящик это нечто вроде программируемого устройства для обработки данных. Он хранит в живых клетках полученную от квадроидов информацию и подготавливает ее к демонстрации, чтобы мы могли увидеть изображение, каким его заказывали...
– Хватит, – остановил ее Макс. – Всего этого я все равно не пойму... но, если эта машинка работает и не повредит Эп, давайте приступим к делу.
Синий Доктор понял сказанное Максом. Заметив сигнал Николь, все октопауки вышли из дома Паккеттов и сразу вернулись, прихватив прикрытый сверху ящик из стоящей возле двери повозки.
– В этом контейнере, – произнес Синий Доктор, – находится двадцать или тридцать самых мелких форм нашего вида. Их основной функцией является непосредственное взаимодействие с квадроидами и другими крошечными созданиями, помогающими системе работать... Словом, ход процедуры контролируют морфы.
– Черт побери! – проговорил Макс, когда из открытого ящика на середину комнаты волной хлынули крошечные октопауки лишь нескольких сантиметров роста. – Это... – Макс от волнения осекся, – это же те самые, которых мы с Эпониной видели в голубом лабиринте по ту сторону Цилиндрического моря.
– Москитоморфы, – пояснил Синий Доктор, – получают от нас инструкции и сами организуют весь процесс. Они и запрограммируют серый ящик... Ну а вы для начала должны определить, что хотите видеть и где.
На стене гостиной Паккеттов появилось превосходное цветное изображение симпатичного мальчишки, заполнявшего все чрево матери. Макс и Эпонина радовались почти целый час, когда выяснилось, что у них будет мальчик. Время шло, и Николь удалось определить то, что она хотела, а качество картинок быстро улучшалось. Теперь увеличенное в два раза изображение ошеломляло своей четкостью.
