Оба доктора поссорились на следующий день после того, как Элли призналась матери, что Роберт ревнует ее к Арчи. Николь предположила, что следует закончить исследования и объявить Эпонину здоровой. Она была потрясена, услышав от зятя, что тот намеревается вскрыть грудную клетку Эпонины и взять образец ткани сердечной мышцы.
– Но, Роберт, – возразила Николь, – приходилось ли тебе наблюдать случаи, когда все анализы давали отрицательный результат, а патогенный вирус все еще пребывал в области сердца?
– Только когда приближалась смерть и сердце гибло. Но это не значит, что аналогичная ситуация не может существовать на ранней стадии развития заболевания.
Николь была ошеломлена. Она не стала спорить с Робертом, поскольку видела, что он уже решился и составляет план действий. «Но вскрывать грудную клетку – дело рискованное, даже если подобную операцию делают столь искусные руки, подумала она. В наших условиях любая случайность может привести к смерти. Пожалуйста, Роберт, опомнись. Иначе я буду защищать от тебя Эпонину».
Макс пришел переговорить с Николь с глазу на глаз, как только узнал, что Роберт рекомендует провести операцию.
– Эпонина боится, – признался Макс, – и я тоже... Она вернулась из Изумрудного города такой радостной... я никогда не видел на ее лице подобного счастья. Роберт сперва обещал мне, что на исследования уйдет пара дней... но анализы заняли почти две недели, а теперь он утверждает, что хочет взять пробу ткани сердечной мышцы.
– Знаю, – мрачно ответила Николь. – Он вчера сказал мне, что намеревается провести вскрытие.
– Прошу тебя, помоги. Я уже ничего не понимаю. Вы с Робертом несколько раз исследовали ее кровь, брали образцы тех тканей тела, в которых иногда обнаруживается небольшое количество вируса, и все анализы дали полностью отрицательный результат?
– Совершенно верно, – подтвердила Николь.
– Теперь скажи мне: прежде, когда Эпонина уже заболела, в крови ее всегда наблюдался этот вирус?
– Всегда.
– Тогда зачем нужна Роберту операция? Просто потому, что он не желает поверить в ее выздоровление? Или проявляет чрезмерную осторожность?
– Я не могу отвечать за него, – проговорила Николь.
Она пытливо поглядела на своего друга, зная, каким будет его следующий вопрос и как она ответит на него. «В жизни любого человека существуют трудные решения, и всем в свой черед приходится принимать их, – подумала она. – В молодости я всегда сознательно пыталась избежать таких ситуаций... Однако теперь я понимаю, что, уклоняясь от них, заставляю других решать за меня. А они всегда могут ошибиться».
– А если бы командовала ты сама, Николь, – спросил Макс, – ты бы предложила Эпонине операцию?
– Нет, я бы не стала этого делать, – осторожно ответила Николь. По-моему, можно не сомневаться в том, что октопауки действительно вылечили Эпонину, а операция слишком рискованна.
Улыбнувшись, Макс поцеловал свою приятельницу в лоб и поблагодарил.
Роберт был разъярен. Он напомнил всем, что потратил более четырех лет своей жизни на изучение этой болезни, на поиск лекарств от нее и, безусловно, знает о RV-41 больше, чем все они вместе взятые. Как тогда можно доверять инопланетным врачам, а не его хирургическому таланту? И как может иметь собственное мнение его теща, которая знает о RV-41 лишь то, чему он сам обучил ее? Его не сумела утихомирить даже Элли, которой он теперь избегал, закатив ей до этого несколько неприятных скандалов.
Роберт на два дня засел в своей комнате, он даже не отвечал Никки, желавшей ему спокойной ночи, прежде чем отправиться спать – днем или ночью. Семья и друзья были глубоко озабочены состоянием Роберта, но не могли придумать, чем облегчить его муки. Возникли даже сомнения в психической устойчивости Роберта. Все согласились, что после бегства из Нового Эдема он чувствовал себя «не на месте», а после похищения Элли его поведение и вовсе стало хаотичным и непредсказуемым.
Элли призналась матери, что после ее возвращения Роберт вел себя весьма странно.
– Он даже ни разу не заинтересовался мной как женщиной, – с горечью в голосе сказала она. – Словно пережитое запятнало меня... Он все время говорит странные вещи; утверждает, что я _хотела_, чтобы меня похитили!
