– Я хочу, чтобы ты немедленно зарегистрировала наш брак.
Николь была польщена.
– Прямо сейчас? – спросила она.
– Прямо на этой проклятой минуте, – ответил Макс. – Я люблю женщину, что стоит возле меня, и прежде чем весь ад вырвется на свободу, хочу закатить в этом иглу истинную оргию, а не какой-то ваш хилый медовый месяц.
– Но я не имею права... – возразила Николь.
– Никого лучше тебя мы все равно не найдем, – перебил ее Макс. – Ну, действуй, хотя бы в первом приближении. – Онемевшая невеста сияла от счастья.
– Согласен ли ты, Макс Паккетт, взять сегодня в жены эту женщину, Эпонину? – неуверенно проговорила Николь.
– _Согласен_ – только не сегодня, а давным-давно.
– А ты, Эпонина, согласна ли взять этого мужчину. Макса Паккетта, себе в мужья?
– Да, Николь, с удовольствием.
Макс привлек к себе Эпонину и поцеловал ее.
– Что касается вас, _Ар-чи-бальд_, – произнес он, когда они с Эпониной направились к лестнице, – говорю честно: мы с мамзелькой собираемся к вам, в этот Изумрудный город, о котором она столько наговорила. Но сперва задержимся здесь на двадцать четыре часа, а может и больше, если у Эпонины хватит сил, и мы не хотим, чтобы нас тревожили.
Макс и Эпонина торопливо направились к цилиндрической лестнице и исчезли. Элли почти закончила пояснять Арчи, как обстоят дела у Макса и Эпонины, когда новобрачные появились на площадке и помахали оставшимся внизу. Все расхохотались, когда, прервав прощание. Макс повлек Эпонину за собой в коридор.
Элли сидела у стены, в комнате было темно. «Итак, сейчас или никогда. Попробую еще раз».
Она припомнила ссору, закончившуюся несколько часов назад.
– Конечно, ты хочешь туда – к своему дружку-пауку, – горевал Роберт. И рассчитываешь взять с собой Никки.
– Все намереваются принять предложение, – отвечала Элли, даже не пытаясь сдержать слезы. – Прошу тебя, Роберт, пойдем. Они очень добрые и нравственные существа.
– Октопауки промыли мозги всем вам. Каким-то образом эти уроды заставили тебя поверить тому, что они даже лучше твоей собственной родни. – Роберт посмотрел на Элли с пренебрежением. – Твоей же собственной родни, – повторил он. – Какова шутка! По-моему, ты уже настолько же октопаук, насколько и человек.
– Это не так, дорогой, – возразила Элли. – Я же говорила тебе несколько раз: они внесли минимальные изменения... Я человек, как и ты...
– Почему, почему, _почему_? – вдруг завопил Роберт. – Почему я позволил тебе уговорить меня покинуть Новый Эдем? Мне надо было оставаться там, где вокруг меня были люди... и вещи, которые я понимал...
Роберт был непреклонен, невзирая на все ее мольбы. Он не собирался идти в Изумрудный город. И даже странным образом радовался тому, что его кратковременная память будет стерта октопауками.
– Быть может, – хохотнув, проговорил он, – я забуду все, что узнал после твоего возвращения. Я не буду помнить, что моя жена и дочь мутанты, а мои ближайшие друзья не считаются со мной, как с профессионалом... Да, – продолжил он, – тогда я сумею наконец забыть кошмар этих последних нескольких дней и буду помнить только то, что тебя отняли у меня – как и мою первую жену, – хотя я все еще отчаянно люблю тебя.
Роберт в гневе метался по комнате. Элли попыталась утихомирить и утешить его.
– Нет, нет и _нет_! – закричал он, отталкивая ее руки. – Поздно. Мне слишком больно. Я не могу больше терпеть эту муку.
Вечер только начинался, и Элли обратилась за советом к матери. Николь не смогла успокоить Элли. Она только посоветовала не сдаваться, но и предостерегла дочь: ничто в поведении Ричарда не говорило, что он может изменить свое решение.
По предложению Николь Элли сходила к Арчи и спросила его мнение. Ее заинтересовало, сумеет ли Арчи или кто-то из октопауков доставить Роберта назад в подземелье, где его обнаружат другие люди, если он не захочет идти с ними. Арчи без особой охоты согласился.
«Я люблю тебя, Роберт, – сказала Элли самой себе, вставая. – И Никки тоже. И мы хотим, чтобы ты – муж и отец – был с нами». Глубоко вздохнув, Элли вошла в спальню.
Даже у Ричарда на глазах выступили слезы, когда что-то бормочущий Роберт, в последний раз обняв жену и дочь, нерешительно направился следом за Арчи к вагону, находившемуся в тридцати метрах от него. Никки тихо плакала – девочка не могла понять полностью, что происходит. Она была слишком мала для этого.
