Она поглядела на свое лицо в зеркало, вспоминая черты той очаровательной женщины, которой была когда-то. Там и сям она еще могла видеть остатки прежней красоты, однако надо было знать, где искать.
Николь вдруг вспомнила некий давний случай, когда она подростком вместе с отцом гуляла по сельской дороге возле их дома в Бовуа. К ним приближалась старуха с палочкой, и Николь попросила отца перейти на другую сторону, чтобы обойти ее стороной.
– Почему? – удивился отец.
– Потому что я не хочу видеть ее, – проговорила Николь. – Она стара и уродлива... От нее у меня мурашки по коже.
– Когда-нибудь и ты станешь старухой, – ответил отец, отказавшись перейти дорогу.
«А теперь я сама стара и уродлива, – подумала Николь. – У меня от себя самой мурашки по коже». Она вернула зеркало Орлу.
– Ты предупреждал меня, – сказала она скорбно. – Нужно было прислушаться.
– Конечно, ты потрясена. Ты не видела себя шестнадцать лет. Но люди с трудом примиряются со старостью, даже когда стареют день ото дня. – Он протянул ей сумочку с косметикой.
– Нет, спасибо, – Николь решительно отодвинула ее. – Ситуация безнадежна. С этим лицом ничего не сделал бы даже Микеланджело.
– Как хочешь. Но у тебя будет гость, и по-моему лучше приготовиться.
– Гость! – проговорила Николь с тревогой и возбуждением. – У меня будет гость... Кто же? – она потянулась к зеркалу и косметике.
– Это сюрприз, – ответил Орел. – Жди через несколько минут.
Николь посмотрела в зеркало, подкрасила губы, расчесала седые волосы и расправила ресницы. Закончив, бросила в зеркало неодобрительный взгляд.
– Ничего большего я не могу сделать, – сказала она столько же самой себе, сколько и Орлу.
Через несколько минут Орел направился к двери, и вернулся из коридора с октопауком. Николь еще издали заметила ярко-синие тона, нарушающие ровные рамки.
– Здравствуй, Николь, как ты себя чувствуешь? – спросила октопаучиха.
– _Синий Доктор_! – взволнованно вскрикнула Николь.
Синий Доктор, поднеся монитор к телу Николь, проговорила:
– Я буду с тобой, пока ты не окрепнешь. У Орла есть более важные дела.
На крошечном экране друг друга сменяли цветовые полосы.
– Не понимаю, – Николь глядела на устройство сверху вниз. – Когда этой вещицей пользовался Орел, на экране были завитушки и какие-то непонятные символы.
– О, это их специальный технический язык, – отозвалась Синий Доктор. Он невероятно точен, куда там нашему цветовому... Но я, естественно, не могу пользоваться им... Однако это устройство работает на многих языках. Можно переключить даже на английский.
– Ну а как же ты разговариваешь с Орлом, когда меня нет рядом? спросила Николь.
– Мы оба пользуемся цветовой речью, – ответила Синий Доктор. – Полосы пробегают по его лбу слева направо.
– Ты шутишь? – поразилась Николь, пытаясь представить себе Орла с цветовыми полосами на лбу.
– Вовсе нет. Орел – существо удивительное. С птицами он бормочет и кричит, с мирмикотами визжит и посвистывает...
Николь никогда не видела слово «мирмикот» в цветовом языке. Когда она попросила пояснений, Синий Доктор сообщила, что шестеро этих странных созданий теперь обитают в Гранд-отеле, еще четверо вот-вот должны появиться из созревающих манно-дынь.
– Хотя октопауки и люди проспали весь долгий путь, – проговорила Синий Доктор, – манно-дыням позволили развиться до мирмикотов и ватного материала. Теперь подрастает следующее поколение.
Синий Доктор опустила устройство на стол.
– Итак, что скажешь мне сегодня, доктор? – спросила Николь.
– К тебе возвращаются силы, – ответила октопаучиха. – Но ты жива лишь потому, что в твоем организме находятся зонды. И скоро надо будет подумать...
– ...о замене сердца... знаю, – сказала Николь. – Может, это странно, но идея не кажется мне привлекательной... Не знаю почему, но я против нее: быть может, потому, что пока не вижу, зачем мне жить... Вот если бы Ричард был со мной...
На мгновение ей вновь представился видеозал, последние моменты жизни Ричарда в замедленной съемке. Она не вспомнила об этом моменте после пробуждения.
– А можно мне задать личный вопрос? – спросила Николь.
– Пожалуйста, – отозвалась октопаучиха.
