– Октопауки промыли тебе мозги, Элли, – с горечью проговорил Роберт. Я все понял, когда люди Накамуры показали мне отчеты. Эти создания каким-то образом сумели воздействовать на твой разум, и ты более не осознаешь реальности.
Никки заскулила, когда Роберт возвысил голос. Причин ссоры она не понимала, однако чувствовала, что дело неладно. Заплакав, девочка прижалась к ноге матери.
– Все хорошо, Никки, – умиротворяющим тоном ответила та. – Просто мы с твоим отцом разговариваем.
Когда Элли подняла взгляд от пола, Роберт уже достал из ящика прозрачную, облегающую голову шапочку.
– Значит, ты намереваешься снять электроэнцефалограмму, – нервно проговорила она, – чтобы проверить, не стала ли я одной из них?
– Вопрос вовсе не шуточный, Элли. После того как я вернулся в Новый Эдем, моя энцефалограмма сделалась странной. Причины тому ни я, ни наш невролог не обнаружили. Мой коллега утверждает, что не видел столь радикальных перемен в деятельности мозга без серьезных травм.
– Роберт, – Элли вновь взяла его за руку, – когда ты покинул нас, октопауки, чтобы защитить себя, ввели в твою память микробиологический блок... Вот тебе и причина странного вида мозговых волн.
Роберт молча долго разглядывал Элли.
– Тебя они похитили, – проговорил он. – На мой мозг воздействовали... Кто знает, что еще они сделали с нашей дочерью... Как ты смеешь защищать их?
Элли прошла злектроэнцефалографию, но результаты не выявили никаких отклонений; все было как и прежде, когда ее обследовали в первые дни существования колонии. Роберт почувствовал неподдельное облегчение, а потом сказал Элли, что Накамура и правительство готовы снять все обвинения, выдвинутые против нее, и позволить им с Никки вернуться домой конечно, на какое-то время под домашний арест, – если она предоставит им информацию об октопауках. Элли подумала несколько минут и согласилась. Роберт улыбнулся и крепко обнял ее.
– Хорошо, – проговорил он. – Ты начнешь завтра... Я скажу им прямо сейчас.
Еще во время поездки на страусозавре Ричард предупредил Элли, что Накамура попытается воспользоваться ею, чтобы каким-нибудь образом найти оправдание своей новой войне. Элли понимала, что, соглашаясь помочь правительству Нового Эдема, вступает на очень опасную тропу. «Следует быть предельно внимательной и осторожной, – говорила она себе, парясь в горячей ванне. – Нельзя говорить ничего такого, что могло бы повредить Ричарду или Арчи или дать войскам Накамуры преимущество в войне».
Никки успела забыть собственную спальню, но, поиграв с прежними игрушками час или около того, пришла в восторг. Потом отправилась на поиски матери и остановилась у ванны.
– А когда папочка придет домой? – спросила она у Элли.
– Он сегодня задержится, дорогая. Придет после того, как ты ляжешь спать.
– Мне нравится моя комната, мамочка. Тут куда лучше, чем было в подвале.
– Я рада, – ответила Элли. Девочка улыбнулась и вышла из ванной комнаты. Элли глубоко вздохнула. «Бесцельно отказываться, – решила она, незачем возвращаться назад в подвал».
Кэти еще не покончила с косметикой, когда услыхала звонок. Она затянулась сигаретой, дымившейся в пепельнице, и нажала на кнопку.
– Кто это? – спросила она.
– Это я, – последовал ответ.
– А что ты здесь делаешь посреди дня?
– У меня есть важные новости, – сказал капитан Франц Бауэр. – Впусти меня.
Кэти глубоко вдохнула дым и загасила сигарету. Она поднялась и оглядела себя в высоком, в полный рост, зеркале... поправила волосы. Наконец послышался стук в дверь.
– Если новость пустяковая, Франц, – проговорила Кэти, впуская его в комнату, – я тебя в порошок сотру. Ты же знаешь, что у меня дела, я должна как следует отчитать двоих девиц и не хочу опаздывать.
Франц ухмыльнулся.
– Значит, опять надули босса? Не обижайся, Кэти, но не хотел бы я служить у тебя под началом.
Кэти нетерпеливо глянула на Франца.
– Что там у тебя? – спросила она. – Какие это новости нельзя доверить телефону?
Франц начал расхаживать по гостиной. Комната была со вкусом обставлена: черно-белая софа на двоих, под стать ей два кресла и несколько _произведений искусства_ на стенах и кофейном столике.
