Однако шло время, появлялись все новые и новые станции, соответственно с новым форматом, и честное, замечательное, но, к сожалению, неконкурентоспособное радио 105,9 фм потихоньку стало загибаться. Ди-джеи придумывали новые программы, в студию приходили интересные гости, появилось забойное утреннее шоу, но, увы, рейтинг понизился, количество рекламы резко сократилось, то же самое произошло с зарплатами, и, соответственно, с коллективом: отечественные шансон и попса, были гораздо более востребованы российским народом, чем старый добрый рок.
И все бы брякнулось окончательно, если не появление веселого розовощекого дяденьки по имени Бад Паркер, примчавшегося на российские просторы из далеких североамериканских прерий.
Бад был родом из древней ковбойской семьи, имел два поместья в Аризоне и являлся представителем крупного медиа-холдинга, пожелавшего захватить несколько частот в московском эфире.
Провернули все быстро: за какие-то два часа американец получил офис, оборудование и необходимые документы, Вася и Петя по семь штук баксов каждый, а сотрудники — полную свободу действий в армии российских безработных и нищих.
Обмывали сделку резво, заехав в ресторан «Прага» в обществе трех очаровательных украинок. Оплачивал все расходы щедрый мистер Паркер. Пили за красоту, демократию и процветание радиобизнеса в России, тосты в основном толкал словоохотливый Вася, напоминавший порой своим красноречием и витиеватостью выражений первого советского президента. Начав уставать на втором часу выступления, он, незаметно для Бада, толкнул захмелевшего Петю в бок и зло шепнул ему на ухо:
— Давай, тоже вякни чего-нибудь! Осрамимся же перед иностранцем!
— Понял, — Петро кивнул, разлил водку по рюмкам, поднялся и многообещающе протянув, — Ну-у…, — быстро закончил, — бум!- и опрокинул содержимое рюмки в белозубый рот.
— А что есть «бум»? — уточнил не прекращающий улыбаться мистер Паркер.
Петя откровенно захрапел, и Василий в очередной раз поднял брошенное знамя.
— «Бум», — значит «будем»! — пояснил он, — Будем здоровы, будем счастливы! Так у нас, русских говорят. Сокращенно, чтобы не утруждать себя длинными выражениями в состоянии алкогольного опьянения!
— О! Бум! Бьютефул! — заорал, пьяный Бад и через день станция с точно таким же названием появилась в московском эфире на частоте 105,9 ФМ….
А через пять лет, уже на станции, появился Коля Жданов, устроившись туда не то чтобы по блату, но по протекции.
В октябре 2001 года ему позвонил однокашник по институту Серега Птицын, с которым они вместе «зажигали» в КВН-е. Сразу же после окончания ВУЗа, Серый забросил диплом историка на антресоли и с головой окунулся в бизнес: торговал краской, полиэтиленом, сникерсами и прочими товарами, однако существенной прибыли со всего этого не поимел, мигом вспомнил о других своих талантах и окунулся в отечественный радиобизнес. Подобно колобку, он перекатился с М-радио на «Европу», а затем очутился на «БУМе». Его всегда отличала решительность и уверенность в себе: он без всяких тяжких раздумий менял места работы, спорил с начальством и никогда ни у кого не просил прощения, даже если был не прав. Объяснялось данные особенности характера наличием врожденной наглости и папы-банкира, который в силу известных всем причин, всегда был готов протянуть сыну руку помощи с зажатой в ней крупной денежной купюрой.
Причина звонка институтского дружка была в сущности плевой. Он покупал квартиру и очень просил узнать: не состоят ли в близких родственных связях с хозяином лица, отдыхающие в местах не столь отдаленных, либо проходящие курс лечения в психиатрических лечебницах. Иными словами: есть ли другие граждане, обладающие правом собственности на эту квартиру, помимо гражданина продавца? — хотелось узнать Сереге.
Коля адресовал эту просьбу участковому, на чьей территории находилась сия жилплощадь, и через два дня тот торжественно сообщил, что квартира «чистая», за что был награжден ценным подарком в виде пятилитровой бутылки виски.
Друзья же отметили это событие в раскинувшемся под открытым небом кафе «Утес» расположенном напротив метро «Бауманская». В центре террасы, на которой размещались столики, бил небольшой эстетичный фонтан, вокруг сидели жизнерадостные люди разных полов и благосостояния, а на эстраде возвышался, словно шарик мороженного в высоком блюдце, толстенький кавказец в десятый раз на бис исполняющий хит Ефрема Амирамова — «Молодая». Порой ему даже подпевали сидящие у метро бомжи.
