Рабы Парижа - страница 32

— Ах, доктор, только в беде и познаются друзья, — сказала ему на прощанье графиня, в уме уже прикидывая возможности выдвижения на сцену Генриха Круазеноа.

Воздух после двухчасового разговора с графиней показался Ортебизу свежим и чистым. Медленными шагами, наслаждаясь чудесным вечером, приближался он к кофейне.

Его достойный соратник уже был там и ждал его, сгорая от мучительного нетерпения. Наконец, доктор появился за стеклом витрины.

— Ну, что?! — вскричал Маскаро, задыхаясь от волнения, едва тот подошел к нему.

— Победа! — кротко, с обычной своей улыбкой бросил Ортебиз и, упав в кресло, добавил: — Уф, черт ее возьми, мне было нелегко!

Маскаро расцеловал его.

Распростившись с Маскаро, Поль Виолен чувствовал, что соприкоснулся с чем-то таким, чего он еще никогда в жизни не испытывал.

Быстрая перемена, происшедшая с ним, окончательно опьянила его и так не слишком закаленную душу.

Как произошла эта метаморфоза — от желания броситься в Сену до предложенных ему Маскаро двенадцати тысяч в год, он сообразить не мог.

Двенадцать тысяч в год! Тысяча франков в месяц, причем за первый он уже получил вперед! Да, тут было от чего сойти с ума!

Он был до того потрясен этой внезапной переменой, что даже стал находить ее естественной и даже какой-то законной. Собственно говоря, почему бы старому Тантену и не дать ему взаймы эти пятьсот франков, почему бы и не предложить Маскаро ему такую фантастическую плату? Он, безусловно, способен на многое. Может, со временем он даже станет министром или, во всяком случае, государственным деятелем…

Единственное, что не пришло ему в голову, — это направиться в отель "Перу", где его ждала Роза. Он вообще позабыл о ней. Как видим, предположения доктора Ортебиза начали сбываться.

Он чувствовал, что должен разделить с кем-то свою радость. Но кто был у него в Париже? Перебирая в памяти свои знакомства, он вспомнил об одном молодом человеке, таком же бедняке, как и он сам, у которого в минуту отчаяния он занял ничтожную сумму в двадцать франков.

В карманах Поля оставалась еще половина денег, взятых им у Тантена, а у самого сердца, в боковом кармане нового пальто, лежала тысяча, выданная в виде задатка Маскаро. Так не справедливо ли было немедленно вернуть бедняку долг?

Жил этот знакомый в отдаленной части Парижа, но теперь это не имело значения, так как можно было воспользоваться омнибусом или даже фиакром.

Удобно устроившись в экипаже, он принялся размышлять о благородстве и великодушии своего знакомого. Андре не был даже его другом, последний раз Поль видел его восемь месяцев тому назад…

Между тем фиакр, где сидел Поль, размышляя о суете жизни, остановился на улице Тур д'Оверн.

Поль, выскочив на тротуар, бросил два франка кучеру и направился к одному из подъездов.

Его встретила полная женщина в опрятном чепчике, из-под которого виднелись тщательно убранные волосы.

— Господин Андре дома? — спросил Поль.

— Он у себя, милостивый государь, — ответила женщина, — поднимитесь на самый верх, а там вам любой покажет его дверь. Такого мастера у нас знают все.

— Сударыня…

— И какой прекрасный жилец — аккуратный, честный, никому не должен ни копейки, всегда трезв. За это время, что он здесь живет, к нему один раз поднималась дама, да и то — знатная госпожа со своей горничной, которую саму можно было принять за госпожу…

— Черт возьми! Может, вы назовете мне, наконец, номер его квартиры, сударыня!

Эта дерзкая выходка ужасно обидела привратницу.

— Четвертый направо! — отвечала она ему сухо, и пока Поль шел по указанной лестнице, обиженно ворчала себе под нос:

— Погоди же, невежа, придешь еще раз, так я тебе и отвечу…

Поднявшись на самый верх, Поль увидел указанную дверь и, так как звонка на ней не было, постучал.

— Войдите, — громко ответил ему молодой, густой бас.

Поль отворил дверь и вошел в комнату художника.

Андре жил в очень маленькой, но чистой, скромно и со вкусом убранной квартирке.

Главное убранство ее составляли картины, эскизы, модели из глины. Прекрасное зеркало над камином в резной ореховой раме и низкий диван, покрытый тунисским ковром, были единственной роскошью в этом жилище.