Собственнический инстинкт захлестнул его со всей силы ударной волны. Я хочу наслаждаться ею, в конце концов признал он, так сильно сжав кулаки, что еще чуть-чуть, и сломались бы кости. Ответ был таким простым и ясным, будто он уже давно знал - даже принимал, - что именно так и должно быть.
Тристан хотел эту женщину, хотел обнять и держать ее вечность. Странно, но он не испытывал ужаса, только умиротворение. Именно он будет тем мужчиной, который пробудит страсть Джулии, который покажет, насколько приятными могут быть телесные удовольствия. И он будет единственным, кто насладится ее ответной реакцией.
Точно не тщедушный Питер.
Этот идиот недостаточно хорош для нее. Тристан знал это. И вскоре это узнает и Джулия.
Но как ему завоевать эту упрямую и совершенно лишенную логики женщину?
Может, единственное, что нужно, - быть более убедительным, быть ее опорой, подумал он, расслабляясь на деревянном стуле. На его губах появилась улыбка, и он закрыл глаза. Он из собственного опыта узнал, что Джулия более благосклонно воспринимает видимые меры. М-м-м... как ему показать чувственные методы воздействия?
У него зачесались руки от предвкушения, и тысячи возможностей пронеслись в голове. Во имя Эллии, он испробует их все.
Джулия пыталась сосредоточить свое внимание на покупателе. Она действительно пыталась. Но она все время возвращалась мыслями к Тристану, к его упругим мышцам и гладкой коже. С расслабленным лицом и полуулыбкой на губах он выглядел таким по-мальчишески безмятежным, почти невинным. И совсем не мастером соблазнения, каким она его знала.
Любая женщина может увлечься его страстью и наслаждаться нахождением в его руках. Он знал, где поцеловать, лизнуть; где дотронуться - нежно и настойчиво, - чтобы доставить максимальное наслаждение. Она постаралась спрятать свои стоящие соски за полкой с восточными статуэтками. Противостоять ему становилось все сложнее. Но она должна устоять перед его очарованием.
Сейчас Питер был номером один. Та распутная сторона, которую она обнаружила в себе только недавно, которая все чаще требовала освобождения, требовала, чтобы она наконец сдалась Тристану, должна быть проигнорирована. Что у нее может быть с ним, помимо мгновений страсти? Целая жизнь без стабильности, вот что.
- О, прекрасно! - произнес женский голос, вмешиваясь в мысли Джулии. Миссис Данбери одной рукой держала девочку, а другой - трубку из стержня кукурузного початка.
- Я рада, что вам нравится, - сказала Джулия. - Когда я ее увидела, то подумала о вас.
- О нет, дорогая. Не трубка - мужчина. - Миссис Данбери кивнула в сторону Тристана. - Прекрасный образец. Он заслуживает высшего балла. Совсем не как мой Вестон. Нет, Вестон больше похож на тофу*. Дешевое подобие. Конечно, и трубка мне нравится - прелесть. - Малышка дернула женщину за руку. - Стой со мной, Соня, и ничего не трогай. Соня - моя внучка, - сказала она Джулии. - Этот ангел - свет моей жизни.
* Тофу - пищевой продукт из соевых бобов, богатый белком. Обладает нейтральным вкусом (то есть собственный вкус почти отсутствует).
- Я вижу почему, - ответила Джулия. - Она красавица.
- Благодарю. - Миссис Данбери наконец обратила внимание на трубку. - Она должна быть в моей коллекции. Но ты ведь знаешь это, да?
Джулия улыбнулась и посмотрела вниз на маленькую девочку, которая стеснялась и стояла за бабушкой. - Можно Соню угостить конфеткой?
- О да, конечно, - растерянно ответила женщина.
Присев на корточки, Джулия сказала мягким голосом:
- Привет. Мне нравится твое платье. Оно очень милое.
Большие голубые глаза Сони расширились, и она переступила с ноги на ногу.
- Будешь конфетку? У меня есть шоколадные и клубничные, со вкусом сахарной ваты и тропического пунша*
*Пунш - собирательное название коктейлей, в первую очередь алкогольных, обычно содержащих фрукты или фруктовый сок.
Девочка засунула два пальца в рот, посмотрела на бабушку, которая ободряюще кивнула, затем посмотрела на Джулию и кивнула.
- Ты можешь выбрать, какую захочешь.
Джулия взяла маленькую ладошку девочки и повела ее за стойку с кассой, где взяла большую вазу со сладостями. Соня исследовала каждую, и пряди ее темных, словно полночь, волос упали на лицо.
