- Он Морган Шетфилд. Родился второго декабря тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Его лицензия заканчивается как раз через три месяца. Тебе что-нибудь еще нужно узнать, Тристан? - спросила она сухо.
- Достаточно.
Но Тристан планировал наблюдать и за ним, и за Джулией, пока не убедится, что она будет в безопасности.
- Проблема в ванной комнате, - сказала Джулия. - Пройдемте со мной.
Тристан пошел за ними. Он почти улыбнулся, когда они вошли в ванную, и ее щеки порозовели. Он порадовался: ее обувь валялась на полу. Она тут же попыталась убрать их ногой в сторону.
- В чем именно заключается проблема? - спросил Морган.
Джулия рассказала ему о трубах и протекающем туалете.
- Как думаете, сможете починить?
- Я знаю, что смогу.
Морган принялся за работу, постоянно задавая Джулии вопросы о ее жизни, спрашивая, счастлива она, и тому подобное, что вообще его не касалось. Тристан злился, что другой мужчина так интересуется жизнью его женщины. Но больше всего его злило то, что этот Морган смог сделать то, что не смог сделать Тристан, выставляя себя героем в ее глазах. Этот чертов мужчина починил трубы, как и говорил. Даже когда он закончил работу, Морган продолжал улыбаться Джулии, рассказывая о людях и местах, которых Тристан не знал. Тристану это не понравилось. Он хотел приложить головой этого мужчину к раковине. Посмотрим, как он будет улыбаться, когда его зубы будут валяться по всему полу.
Несмотря на неловкость, Джулия прекрасно общалась с Морганом. Она не казалось той застенчивой, нервозной женщиной, какой она себя когда-то описала. Она была уверена в себе. Хоть он и гордился переменам у нее внутри, Тристану не нравилось, как легко она общается с другими мужчинами.
К тому времени когда Морган ушел, Тристан кипел от эмоций. Он не ревновал. Нет, он был в ярости. Джулия была его, и он не позволит другому мужчине посягнуть на его территорию. Джулия быстро справилась с его плохим настроением. Когда ушел последний покупатель, она обняла его за шею, придвинула к себе и прошептала на ушко о том, что хочет с ним сделать. Только с ним. Когда она произнесла последнее слово, на его теле выступил пот.
- Поехали домой, - приказал он.
Джулия улыбнулась и кивнула.
Никогда не забывай о своих обязанностях.
Джулия неслась по дороге. Они с Тристаном почти дома, почти в кровати. Она потрогала свою сумочку, довольно вздыхая, когда почувствовала утешительную выпуклость шкатулки. Она посмотрела на Тристана, и ее расслабленное настроение исчезло: глаза закрыты, кожа бледная. На лбу выступили капельки пота. Уголки его глаз отдавали синевой.
Тристан? - позвала она, смотря то на дорогу, то на него. Он не ответил. Ее живот свело от страха. - Тристан? - в этот раз она завопила, и звук заполнил всю машину. Джулия потрясла его. - Тристан!
Тристан был окутан светом и тьмой, или всем вместе - он не мог понять точно. Он только знал, что все его тело горит, пожираемое адским пламенем. Он оказался заперт в своего рода тюрьме, лежа на холодном жестком полу.
Внезапно на него села Зирра, жестоко используя его тело для своего удовольствия, отказывая дарить ответное. Он был почти рад, что не мог испытать освобождения, хотя и молил о нем, презирая себя за то, что дает ей хоть малую часть себя.
"Нет! - прокричал его внутренний голос. - Это все воображение! Этого нет на самом деле! Борись!"
- Видишь, как я контролирую тебя? - сказала Зирра хрипло. - Видишь?
- Да.
- Я знаю, что тебе нравится. Я знаю, что нравлюсь тебе. Разве нет?
Тристан крепко сжал челюсти.
- Скажи, - потребовала она. - Скажи, как рад моему превосходству.
- Я рад.
Эта ложь лишь усилием воли сорвалась с его губ, так как проклятие обязывает ублажать ее, а его согласие точно порадует ее, хотя он отчаянно пытался не промолвить ни слова. Зирра не заслуживает такого признания - правда это или ложь. Она заслуживает только ненависти.
- Какой хороший маленький раб, - произнесла она, проводя ногтями по его груди, но не как любовница, а как хозяйка, причиняющая боль своему рабу, не заслуживающему нежности. - А теперь скажи, как сильно любишь меня.
