На лестницу выбежала рыжеволосая молодая женщина. Она резко остановилась, заметив двоих незнакомок в холле.
— Ах! — воскликнула она. — Я не знала… — На лице у нее появилось недоуменное выражение.
— Кто вы такие?
Орелия изучала каждый дюйм ее фигуры, на которое было надето траурное платье, ее дерзкое лицо в обрамлении модных локонов, подбородок с ямочкой и голубые глаза, которые она узнала бы повсюду, — это были глаза ее отца.
Она робко проговорила:
— Меня зовут Орелия, я ваша сестра, а это мадам Дюкло — моя дуэнья.
Нанетт вздрогнула от неожиданности.
— У меня нет никакой сестры, — недоуменно моргая, ответила она. — Вероятно, вы, мадемуазель, ошиблись.
— Мне тоже казалось, что у меня нет сестры, — продолжала Орелия, — но, судя по всему, мы обе ошибались.
Миловидное лицо Нанетт напряглось.
— Вы, вероятно, слышали о смерти моего отца. Он был хорошо известен в этих краях. А вы, скорее всего, просто авантюристка!
Дворецкий, кашлянув, сказал:
— Я пошлю кого-нибудь сообщить об этом вашей матери, мадемуазель.
— Да, благодарю тебя, Радклифф.
Алекс Арчер сидел за письменным столом в своей новой, с иголочки, конторе в небольшом городке, расположенном в самом сердце Террбона, выслушивал жалобу седовласового кайюна с ручья Лафурш, который намеревался подать в суд на своего соседа за то, что его козы забрели в его огород.
— Они вытаптывают кукурузу, мнут томатные кусты, жрут все подряд, даже перец. А моя жена не может готовить без перца, понимаете?
Алекс подумал про себя, что его отца, по настоянию которого он начал работать в семейной адвокатской фирме в Новом Орлеане, приход этого истца сильно бы позабавил, но Алексу сейчас было не до шуток. Ему было сильно не по себе из-за этой вот черной полоски, которую он носил на рукаве, проявляя дань уважения к своей будущей невесте. Он намеревался уже этим летом жениться на Нанетт Кроули. Он открыл собственную адвокатскую практику здесь, в глубинке, где течет ручей Лафурш, руководствуясь при этом не только нехваткой адвокатов в приходах возле Залива, но и желанием Нанетт жить в имении отца, возле его плантаций, которые она должна была получить по наследству.
— Какое здесь прекрасное место для воспитания наших будущих детей, дорогой, — убеждала она его. — Мы в любое время можем поехать в Новый Орлеан, чтобы провести там светский сезон, как это делали мама с папой. К тому же, теперь было довольно сложно отказаться от местной практики, после того как было затрачено на это немало сил и средств. Плантатор всегда мог поручить свою работу наемному администратору, но как объяснить такую разницу Нанетт?
Теперь имение принадлежало ей, но они все равно пока не могли жениться. Вместо свадьбы состоялись похороны Ивана Кроули. Все было кончено до того, как известие об этом было получено в Беллемонте, семейном имении Алекса возле Нового Орлеана. Теперь ни его родители, ни его сестра не смогут приезжать в Террбон. Свадьба с Нанетт была отложена на целый год из-за траура.
Какой-то проклятый год!
— Вы англичанин, правда? — спросил старый фермер. — Но говорите по-французски.
— У меня мать — француженка.
— Ну, тогда все понятно. Креолка?
— Да, красивая дама-креолка, — объяснил Алекс. — Его мать, Мелодия Арчер, до сих пор, к тайному восторгу сына, считалась одной из самых ярких красавиц в Новом Орлеане.
— Значит, вы больше похожи на отца? — заметил, весь просияв, старый кайюн.
Его замечание заставило Алекса рассмеяться, несмотря на дурное настроение.
— Ну, а сейчас вы больше похожи на француза! — воскликнул старик.
— Если будете больше улыбаться, то наверняка сумеете завоевать сердце какой-нибудь красотки-кайюнки.
— Я этого не забуду, — сказала Алекс и, встав из-за стола, до конца беседы простоял. — Я займусь вашим делом, месье, и дам вам свой совет, когда вы снова приедете в город.
— Отлично! У вас внешность фехтовальщика, — сказал старый кайюн, разглядывая узкие бедра, сильные руки и широкие плечи молодого Арчера.
Алекс вновь рассмеялся.
— Я уже утратил это искусство, месье, — сказал он, провожая гостя до двери.
Оставшись один, Алекс прошел в свой кабинет, но не сел за письменный стол. Пригладив каштановые волосы, которые постоянно спадали ему на лоб, затем, заложив за затылок руки, откинув назад голову и плечи, он смачно потянулся. Ему прислали приглашение к обеду из Мэнса, и он, вспомнив об этом, решил закрыть контору, так как посетителей больше не было.
