— Это крохотный насекомоподобный организм сам по себе не обладает разумом, — прокомментировал капитан Калинин. — Когда рядом нет живых существ, он прячется. Но как только он почувствует чей-то мозг, то он устремляется к нему. Судя по имеющимся данным, чувствительность у них развита очень сильно. Размеры такого насекомого совсем небольшие — всего около двадцати миллиметров. Но оно способно, как вы только что увидели, очень быстро бегать и почти намертво цепляться за одежду или за кожу, так что отодрать его от себя очень сложно. Насекомое старается проникнуть внутрь черепа через рот, нос или уши, но может прогрызать себе проход и прямо через череп. Может передвигаться под кожей или внутри туловища. Так, например, может залезть в ногу и под кожей проползти в голову. Называется эта мерзкая тварь — либеральный гнидогадойд. Гнидогадойд имеет острые челюсти, способные прокладывать дорогу через ткани организма и легко прогрызать кости, древесину, пластмассу. Кроме того, при помощи очень едкой жидкости, которую он способен выделять, гнидогадойд может разрушать металл, пластик, стекло. Потому от гнидогадойдов не могут защитить даже скафандры.
На экране появилось изображение камеры больших размеров, в которой к стене были прикованы шесть подопытных, одетых в скафандры разных типов. Пятеро были в армейских скафандрах — израильском, альдебаранском, русском, антантовском, рейховском. Шестой подопытный — в альдебаранском скафандре военно-космических сил, какие использовались экипажами военных звездолетов в случае аварии или иной опасности. Скафандры, правда, были совсем древними, такие сейчас можно было найти только в музеях. Напротив каждого подопытного стояла небольшая подставка с маленьким прозрачным контейнером, в котором прыгал гнидогадойд, чуя близость своей жертвы. Последовательно, один за другим контейнеры открывались и гнидогадойды выпрыгивали из них, устремляясь к подопытным. Они залезали на броню скафандра, стараясь выбирать наиболее уязвимые места, в первую очередь сочленения подвижных элементов. Там они присасывались и на некоторое время замирали, но вскоре стремительно исчезали в крохотном отверстии, которое успевали проделать меньше чем за минуту. Затем процесс прогрызания скафандра был показан крупным планом на примере антантовского пехотного скафандра. Гнидогадойд остановился на поверхности и прижался к ней, затем пошел легкий дымок, когда едкая жидкость начала растворять и размягчать металл и керамику, из которых был изготовлен скафандр. Как только поверхность скафандра утратила свою твердость, насекомое тут же проделало отверстие и исчезло в нем.
— Как видите, они проводили эксперименты на скафандрах того времени, а это было несколько столетий назад, — мрачно продолжил капитан. — Конечно, за прошедшее время скафандры были здорово усовершенствованы. Но все равно нет никакой гарантии, что гнидогадойды не смогут проникать в современные скафандры, так как нам неизвестен состав того вещества, которое они выделяют. Мы также не знаем, из чего изготавливались контейнеры, в которых их содержали, и какими средствами от них защищался персонал лаборатории.
На экране появилось изображение достаточно просторной камеры, в которой находилось трое подопытных. Все они сидели молча и неподвижно, затем открылась дверь, и в камеру вошел еще один подопытный, со страхом озираясь по сторонам. Но, увидев обычную камеру и троих радушно улыбающихся сокамерников, он успокоился и расслабился. Те трое, которые уже находились в камере, с появлением четвертого постояльца утратили свое мрачное спокойствие и, радостно улыбаясь, обступили его. Они поздоровались с новым соседом за руку, что-то начали ему говорить, даже смеялись при этом. Через некоторое время и он тоже стал выглядеть намного веселее. Ему предложили присесть на койку, но как только он сел, двое сразу же схватили его за руки и повалили на спину, а третий наклонился над несчастным и, крепко обхватив руками, поцеловал его в губы взасос. Несчастный пытался вырваться, но не смог. Затем его тело обмякло, а кожа побледнела. Трое зараженных утратили к нему интерес. Целовавший выпрямился и вытер со своих губ следы крови. Приветливые улыбки пропали с их лиц, и они уселись на койки так же, как сидели до появления нового сокамерника. Но вскоре кожа нового сокамерника приобрела нормальный оттенок, он встал, как ни в чем не бывало прошел в угол, где находились раковина и унитаз, и перед небольшим настенным зеркалом вытер со своих губ следы крови. Затем он вернулся к своей койке и сел, так же, как сидели трое других подопытных.
