От башни, возвышающейся над центральным въездом в город, падает косая тень. Она прикрывает небольшой уголок наверху стены, отделяя его от широкого прохода, по которому свободно можно прогнать трех навьюченных ослов. Освещенные солнцем камни раскалились, а здесь чуть прохладнее. Это и привело сюда стражников с луками и копьями. Прячась от солнца, они вяло переговариваются.
За чертой спасительной тени, прижавшись спиной к башенной стене, застыл высокий, чернобородый эллин. Простой военный плащ светлого тона делает его почти незаметным на желтом фоне стены. Стража не обращает на эллина внимания, хотя лучники и копейщики часто проходят мимо, едва не задевая его.
У эллина удлиненная голова, горбатый нос. В черную бороду уже вкрались первые серебристые нити. Нахмуренные брови придают лицу выражение глубокой озабоченности. Тяжелый взгляд задумчиво переходит с предмета на предмет, с дома на дом, с улицы на улицу. Отсюда, со стены, ему хорошо видно, что делается внутри города, на невольничьем рынке и там, дальше, у речной пристани.
В ворота под ним вливается людской поток, расползающийся к храму, к агоре, к домам состоятельных граждан. Люди тащат тюки с товарами, сосуды, украшения, статуэтки, оружие и прочие вещи. Иногда между ними вышагивают ослы, с философским видом несущие свой тяжкий груз.
Прямо на ходу ведется торг. Люди кричат, как грачи на непогоду, размахивают руками, И толпа эта всюду, шумная, разноголосая, разноязыкая, пестрая, как хвост фазана. Подобно алмазной крупинке в горсти песка, порой мелькнет в ней знатная женщина в белоснежной одежде с зеленым венком на голове.
Город желт — ракушечник везде: из крупных блоков его выложены башни и городские стены, он в оградах и стенах небольших домов, им вымощены дворики и площади, его мелкой крошкой посыпаны дорожки вдоль улиц.
Отдельные дома сохраняют еще традиционный греческий облик — память о первых строителях Танаиса, мастерах-эллинах: отшлифованные блоки плотно пригнаны друг к другу, стены облицованы рустом. Но варварское влияние на эллинов столь существенно, что город скоро полностью утратит прежние черты. В течение последних столетий постройки возводятся из неотесанных камней, кладка весьма небрежна.
Да что город, если изменились сами люди! И хотя многие продолжают кичиться своим чисто эллинским происхождением, но глянешь в лицо — и увидишь, что в жилах у них — изрядная примесь скифской или меотской крови.
Крыши домов камышовые. Первые поселенцы привозили из-за моря черепицу. Потом наладили ее производство на месте. Но под рукой всегда был такой дешевый материал, как камыш. Постепенно он вовсе вытеснил свою заморскую соперницу.
Ох, камыш… Почти ничего не стоишь ты, да дорого обходишься горожанам. Уже не раз превращался ты в сплошное огненное море над головами защитников города, воспламеняясь от первой же стрелы с тлеющим трутом.
Если бы камыш на кровлях вновь заменить черепицей, тогда бы Танаис стал неприступной крепостью. А черепичные мастерские восстановить нетрудно — даже формы частично сохранились. Только разве убедишь строптивых?
А опасность нового нашествия в последние годы неизменно висит над городом. Из темных лесов, что тянутся вдоль берега Свевского моря[25], вышли на простор степи новые номады[26], называют их готами. Объединившись с другими племенами, они сделались постоянной угрозой для эллинских приморских городов.
…На реке стоят два многовесельных торговых корабля. Из трюмов одного из них по качающимся доскам ловкие голые рабы бегом выносят амфоры с вином и оливковым маслом. В другой грузят тяжелые тюки обработанных шкур. Оба корабля, если судить по головам сирен на носу, прибыли издалека, из Апулии или Калабрии — южноиталийских областей Рима. За мысом легко покачивается на волнах римская военная трирема.
За последний месяц в дельте Танаиса вдруг стали бесследно исчезать торговые корабли. Войдя с моря в судоходную протоку, они словно растворялись в зеленом мареве камышей, чтобы никогда уже не выплыть из небытия. Поиски ничего не давали. Суеверные матросы считали, что корабли поглощают водяные химеры. Более осторожные купцы, с недоверием относившиеся к разным чудесам, стали брать для сопровождения военные корабли из римской эскадры, постоянно стоявшей в гавани Пантикапея для охраны Боспорского пролива. С таким конвоем они благополучно добирались до пристани Танаиса, хотя их все время не оставляло чувство, что кто-то неотступно следит за ними из зарослей камыша…
