Запершись в одной из кабинок, я постояла там некоторое время, после чего спокойно прошла к лестнице и спустилась в холл. Прошествовав мимо сторожа, который возился в вестибюле, собираясь идти домой и досыпать, я спокойно прошла к дверям и вышла на улицу. Машина моя стояла на том же месте, где я ее оставила.
Сев за руль, я мысленно похвалила себя за успешное завершение операции и отправилась домой, хотя мне совсем не хотелось этого делать. Своим ранним появлением я неминуемо попаду под обстрел вопросов со стороны тети Милы, а отвечать на них у меня сейчас не было сил. Предстояло еще придумать, куда девать пресловутый торт, который во всей своей красе покоился на заднем сиденье моего автомобиля. Но и ехать мне сейчас было некуда... Поэтому, слегка поразмыслив, я решила оставить торт в «Фольксвагене» еще на некоторое время. В конце концов, он приготовлен из безе и яичного крема, так что вряд ли быстро испортится. На улице отнюдь не жарко, температура почти как в холодильнике, так что тортик разве что слегка подсохнет. А уж потом, отдохнув, я придумаю ему применение. Успокоив себя таким образом, я поставила «Фольксваген» в гараж и направилась домой.
Мои прогнозы оправдались сразу же, едва я переступила порог квартиры.
– Женя? А почему ты так рано? – всплеснула руками тетя Мила, быстро выйдя в прихожую.
– Он уехал на работу, – ответила я, чувствуя себя идиоткой, загнанной в собственную ловушку.
Ну почему я сразу же не призналась тете Миле в том, что никакого постоянного кавалера у меня нет? Теперь на это предыдущее вранье накладывалось все новое и новое! В конце концов, скажи я с самого начала правду, тетя просто повздыхала бы, покачала бы головой и успокоилась бы, а так мне приходилось постоянно ломать голову, что бы такое придумать, и все время быть начеку! Я еще не разрулила ситуацию с тортом, а что мне делать, если тетя теперь при каждом моем выходе из дома примется снабжать меня горячими обедами и прочими плюшками-ватрушками, пытаясь выдать родную племянницу за суперскую хозяйку? Прямо хоть открывай собственную кулинарию или столовую!
– А ты разве не могла остаться там? – вкрадчиво уточнила тетушка.
– Я сама не захотела, – отмахнулась я.
– Да-а? – разочарованно протянула тетя и заявила: – Это ты зря! Нужно побыстрее упрочить собственное положение в его доме!
«Я и так его уже упрочила – дальше некуда!» – злясь на саму себя, подумала я.
– Тетя, я немного передохну с твоего позволения, – промямлила я и быстро прошла к себе.
Мой утомленный вид, видимо, убедил тетушку, что ночь я провела бурную. Но вот радоваться этому или огорчаться – явно тетя еще не определилась. Ей было и приятно, что у племянницы так кипит личная жизнь, и боязно, что все это ничем серьезным не закончится. Но рассказать ей правду сейчас было бы совсем несвоевременно – крушение иллюзий могло плохо отразиться на тетином самочувствии. Правильнее было бы постепенно убедить ее в том, что мой воображаемый кавалер оказался человеком легкомысленным и пустым, а следовательно, не стоит и тратить на него время. А пока предназначенный для такого откровения час еще не пробил, надо мне запастись терпением. И новыми байками...
Я прилегла на кровать и задумалась: что же делать дальше? Мне не давала покоя мысль о том, что информация о реальных делах Метлицких должна где-то храниться. Квартира Лели и Владислава отпадает, там я все осмотрела и никаких документов не обнаружила. Компьютером он пользовался на пару с женой, и я была уверена, что Владислав не стал бы забивать в него что-то важное: Леля говорила, что она полный «чайник», умеет лишь играть в игры и торчать на разных форумах и что по ее вине мужу уже не раз приходилось переустанавливать операционную систему из-за наловленных Лелей в Интернете вирусов.
Оставался братец Антон, ныне покойный... И чем больше я раздумывала над этим вариантом, тем ярче он прорисовывался. Я помнила рассказ Лели о том, что Антон живет один. Помнила я также и его адрес, записанный в моем блокноте: Садовая, сто сорок пять, квартира восемь. Это в районе парка Победы, у подножия Соколовой горы. Так как Антон жил один, никто не помешает мне забраться в его квартиру. Вряд ли она уже опечатана: после взрыва «Шевроле» сложно опознать тело... Да если даже допустить, что машину и труп успели идентифицировать, бумажка на двери меня все равно не остановит. В конце концов, человеческая жизнь важнее – это я подумала про Лелю Метлицкую, чью жизнь я и призвана охранять.
