Между тем ураган разразился, как только забрезжили первые лучи солнца, и теперь грохоча приближался. Каждые несколько минут молнии прорезали небо; облака, нависая прямо над головой беглецов, на мгновение закрывали от них долину, а затем стремительно скользили вдоль горы, обдавая их пронизывающим влажным холодом, от которого на лбу у них стыл пот. Внезапно, в один из тех коротких промежутков тишины, когда природа будто собирается с силами, чтобы продолжить начатую ею битву, вдали послышался лай охотничьей собаки.
— Напфт! — вскричал Конрад, внезапно останавливаясь.
— Он сорвался с цепи и, воспользовавшись свободой, охотится в горах, — откликнулась Розхен.
Конрад знаком велел ей замолчать и прислушался с напряженным вниманием горца и охотника, привыкшего по малейшему признаку предугадывать и спасение, и гибель. Лай раздался вновь, и Конрад вздрогнул.
— Да-да, Напфт вышел на охоту, — прошептал он, — но знаешь ли ты, какую дичь он выслеживает?
— А разве нам это важно?
— А разве не важна жизнь для тех, кто бежит, чтобы ее спасти? За нами гонятся, Розхен; верно, сам дьявол надоумил этих демонов: не зная, где меня отыскать, они отвязали Напфта и доверились его инстинкту.
— Но что заставляет тебя так думать?..
— Прислушайся! Ты замечаешь, как медленно приближается лай? Они держат его на поводке, чтобы не потерять наш след; иначе Напфт уже давно был бы рядом с нами, а так ему понадобится еще час, чтобы догнать нас.
Напфт залаял снова, но звуки его голоса не стали ближе. Казалось даже, будто он раздавался дальше, чем в первый раз.
— Он потерял наш след, — радостно промолвила Розхен, — лай удаляется.
— Нет-нет, — ответил Конрад, — Напфт слишком хорошая собака, чтобы пойти по ложному следу. Просто ветер изменил направление. Слушай, слушай!
Страшный удар грома прервал лай, который в самом деле послышался ближе; но едва громовые раскаты затихли, как он зазвучал снова.
— Бежим! — воскликнула Розхен. — Бежим к гроту!
— Чем нам теперь поможет грот? Если через два часа между нами и нашими преследователями не окажется озеро, мы погибли!
Конрад взял Розхен за руку и увлек за собой.
— Куда ты идешь, куда ты идешь?! — закричала Розхен. — Ты же направляешься в сторону от дороги к озеру.
— Идем, идем: хитрость поможет нам победить этих охотников на людей; от этого места до озера три льё, и если мы пойдем по прямой, то через двадцать минут, бедное дитя, ты окончательно выбьешься из сил. Идем же, повторяю!
Розхен, не вымолвив в ответ ни слова, собрала все свои силы и пошла в том направлении, какое избрал ее муж; так они шли минут десять и внезапно оказались на краю одной из тех широких трещин, что так часто встречаются в горах. Она образовалась после землетрясения, случившегося в незапамятные времена, и теперь глубокой пропастью шириной в двадцать футов и протяженностью в целое льё охватывала гору. Это была одна из тех морщин, какие выдают возраст земли и возвещают о приближении ее старости. Но, подойдя к пропасти, Конрад издал ужасный крик: хрупкий мост, соединявший два ее края, был разрушен огромным валуном, скатившимся с вершины Ротштока. Розхен, ощутив всю силу отчаяния, прозвучавшего в крике мужа, сочла, что они погибли, и опустилась на колени.
— Нет-нет, еще не время молиться! — вскричал Конрад, и его глаза засверкали от радости. — Будь смелее, Розхен, не отчаивайся! Господь еще не оставил нас!
С этими словами Конрад подбежал к старой сосне, которая, потеряв свои ветви во время гроз, одинокая и голая, стояла на краю пропасти, и принялся рубить ее топором, пролагая путь к спасению; дерево, атакованное врагом более сильным и упорным, чем гроза, задрожало от корней до макушки; и по правде сказать, никогда еще ни один дровосек не наносил по дереву такие сильные удары.
Розхен подбадривала мужа, одновременно прислушиваясь к лаю Напфта, который стал нагонять беглецов, так как им приходилось время от времени задерживаться и на их пути то и дело возникали препятствия.
— Не сдавайся, любимый! — восклицала она. — Смелее! Смотри, как дрожит дерево! О, как ты силен и могуч! Не останавливайся, Конрад: оно качается, оно падает!.. Оно падает! О Господи! Благодарю тебя, мы спасены!
