При этих словах он увлек ее за собой, и, сойдя с дороги, они помчались через луг.
Розхен не была тем хрупким и нежным цветком, что растут в наших городах; в ней текла кровь горцев, она с достоинством и бесстрашием умела смотреть опасности в лицо, ей были привычны и солнечный жар, и трудности дороги. Вскоре Конрад и Розхен добрались до подножия горы. Конрад хотел было передохнуть, но Розхен указала ему на красный от крови топор и спросила:
— Чья это кровь?
— Его… — ответил Конрад.
— Бежим! — вскричала Розхен и бегом бросилась дальше.
Они углубились в самую чащу леса, взбираясь на горные склоны по тропинкам, известным лишь охотникам. Еще несколько раз Конрад хотел остановиться, чтобы передохнуть, но Розхен тотчас возвращала ему присутствие духа, уверяя, что она не испытывает усталости. Наконец, за полчаса до наступления ночи, они добрались до вершины одного из продолжений Ротштокского хребта. Туда к ним доносилось блеянье овечьих стад, возвращавшихся из Зедорфа в Бауэн, а позади этих двух селений их взору открывалось лежащее в глубине долины Фирвальдштетское озеро, спокойное и ясное, словно зеркало. При виде этой картины Розхен хотела идти дальше, но ее воля превосходила ее силы: после первых же шагов она покачнулась на ногах. Тогда Конрад настоял, чтобы она отдохнула несколько часов, и приготовил ей ложе из листьев и мха, на котором она уснула, в то время как он бодрствовал возле нее, охраняя ее сон.
Конрад слышал, как постепенно затихли все звуки в долине, видел, как один за другими погасли все огни, которые казались звездами, упавшими на землю. Затем гармоничные звуки природы сменили разноголосый людской гомон, а сверкающие россыпи звездной пыли, вздымающейся при каждом шаге Господа, — мимолетный свет, зажженный рукой смертных; горы, как и океан, обладают тысячами голосов, которые в ночной тиши внезапно исходят от поверхности озер, из чащи леса или из бездонных расселин ледников. В перерывах, когда эти голоса смолкают, слышен непрестанный шум водопадов или громовой грохот лавин. Природа говорит с горцем на том возвышенном языке, какой ему понятен, и на ее звуки он отвечает либо криками ужаса, либо благословениями — в зависимости от того, что они ему предвещают: покой или бурю.
И потому Конрад с беспокойством следил за тем, как туман, заставивший потускнеть гладь озера, начал подниматься от его поверхности и, медленно заполняя долину, стал густым облаком окутывать снежную вершину Аксен-берга. Не раз уже он с беспокойством обращал взгляд к той точке небосвода, где должна была взойти луна, и вот она показалась, но тусклая, в белесоватой дымке, затмевавшей ее бледное сияние; время от времени задувал ветер, принося с собой влажные запахи земли, и тогда Конрад поворачивался к западу, втягивал их ноздрями, словно ищейка, и чуть слышно шептал:
— Да-да, я узнаю вас, вестники бури, и благодарю вас: ваше предупреждение не останется без внимания.
Наконец, очередной порыв ветра принес с собой первые испарения, поднявшиеся с поверхности Нёвшатель-ского озера и с болот Муртена. Конрад понял, что настало время уходить, и наклонился к Розхен.
— Любимая, — прошептал он ей на ухо, — ничего не бойся: это я разбудил тебя.
Розхен открыла глаза и обвила руками шею Конрада.
— Где мы? — спросила Розхен. — Мне холодно.
— Надо идти, Розхен; надвигается буря, и у нас едва хватит времени, чтобы добраться до грота Рикенбах, где мы найдем укрытие; когда же она пройдет, мы спустимся в Бауэн, где кто-нибудь из лодочников согласится переправить нас в Бруннен или в Зиссиген.
— Но не потеряем ли мы драгоценное время, Конрад? Не лучше ли прямо сейчас отправиться на берег озера? Вдруг за нами идет погоня?!..
— С таким же успехом они могут искать след серны или орла, — пренебрежительно ответил Конрад. — Не беспокойся на этот счет, бедное дитя. Но вот и гроза! Бежим!
И в самом деле, вдали послышался удар грома; его раскаты отдались во всех изгибах долины и затихли на голых склонах Аксенберга.
— Ты прав, — сказала Розхен, — нельзя терять ни минуты. Бежим, Конрад, бежим!
С этими словами они взялись за руки и помчались так быстро, как это позволяли неровности почвы, к гроту Рикенбах.
