Путеводитель грешников - страница 21
Весь курс ФГСБОКа был оставлен на повторный срок. Даже видавший многое на своем веку старенький декан ФГСБОКа ужаснулся такому дикому извращению. Довершила страшную картину дипломных работ птица петух - масса туловища которой, из-за просчетов в ДНК была слишком большой, она так и не смогла летать.
- Да, умишком они конечно не блещут, но и не такие уж уродцы, - протянул сошедший по трапу звездолета студент ИНЯЗа. - Не такие уж уродцы, - ехидно подметила девушка, спустившаяся за ним, - да ты только посмотри на эту чернокожую скотину. И она ткнула пальцем в негра сидящего на пальме. - А этот узкоглазый какой противный. А? - и все посмотрели на будущего китайца, прячущегося за кустом. - Ну и работенка на диплом подканала, - буркнул пацан в кожанке, брезгливо ступая с трапа на землю. - По-моему, дело - табак, - сказал староста группы, - может, ну его, и сразу летим обратно бить морды мудакам с ФГСБОКа. Такого развращенного свинства я еще ни в одном учебнике "по анатомии развития биологических организмов космоса не встречал.
- Что это? - спросил я и негодующе посмотрел на горе сыщиков. - Скрижали, - гордо ответили они. - Какие, на хрен, скрижали? Мне это зачем? - Там написано про того, кого вы ищите. Вот тут же сказано: "Ордена Ленина..." Вам ведь Ленин нужен? Поздравляем. Ему орден дали. Я схватился за голову и вышел на улицу. Все было бесполезно. Оставалось ждать, расширять круг знакомств и надеяться, что его величество случай поможет мне в моих начинаниях.
В общем, кто ищет, тот всегда найдет... себе на голову неприятности, а когда ищешь много людей, то и вероятность больше и размеры неприятностей значительно больше. Когда я в очередной раз зашел в агенство Холмса и его коллеги Пилюлькина, то обнаружил там, кроме самих "детективов", еще двух человек. На мой вопрос "кто это?" и длинный курносый Холмс и здоровенная рыжая дитина Пилюлькин, ответили, что передо мной сидит Ульянов - Ленин, вдохновитель революции 17 - ого года. Правда, к строительству они не имеют никакого отношения, кроме разумеется, строительства Коммунизма. Зато такие забавные. Я еще раз посмотрел на сидящих в углу вождей пролетариата и устало вздохнул. Мне не показалось. Я действительно видел двух близнецов - азиатов. Поймав мой взгляд они встали и поклонились. - Спасибо, ребята, - поблагодарил я сыщиков, - боюсь, моего архитектора среди них нет. - Жаль, - огорчился Холмс, - очень жаль. Заходите, может мы его все-таки разыщем. Я вышел на улицу и уныло поплыл куда-то вперед. Бесплодные поиски начали меня утомлять. "Надо же, китайцы!"- думал я. "Хорошо хоть не папуасы". - Куда мы идем, хозяин? - сказал кто-то сзади меня. Я остановился, как вкопанный. У мертвых не бывает галлюцинаций. Это я знал твердо. Тогда я обернулся и увидел перед собой обоих вождей, которые, судя по всему, все это время тащились следом. - Вы меня спрашиваете? - спросил я ошалело. Китайцы утвердительно кивнули. - Ребята, вы меня с кем-то путаете. - Вы нас искали. Теперь мы всегда будем вместе. - Нет уж, - решительно отмахнулся я. - Это была ошибка. - Очень жаль, - ответил один из близнецов. - Мы, Ленин, здесь никому не нужны. Это очень печально. - Ты искал нас и ты нам понравился, - подхватил второй. - Теперь мы всегда будем вместе. Спорить было бесполезно. "Черт с ними ", - подумал я, - "потом сами отвяжутся". Но все было не так просто. Они не отвязались. Куда бы я ни пошел Владимир Ильич Ленин тащились сзади. Ни уговоры, ни ругань не помогали. Я стал как господь Бог - един в трех лицах. От обитателей города это тоже не ускользнуло. Я начал приобретать известность под именем: Толик и Ленин - близнецы братья. Со мной здоровались. Мне улыбались. Я стал частью местного колорита, одной из составляющих общества умалишенных. Именно это в итоге и помогло мне найти тех людей, за которыми я был послан. Случилось это так: я бездумно брел куда-то. Направление меня не интересовало. Заняться было решительно нечем. Надоело даже прокручивать в памяти фрагменты прошлой жизни. Хорошее в ней так часто переплеталось с плохим, что иногда такие просмотры не улучшали настроение, а наоборот ухудшали. Сзади, соблюдая интервал в два метра, брели оба китайца. Они непрерывно болтали, обсуждая все вокруг. Иногда забегали вперед и, вежливо поклонившись, задавали мне какой-нибудь вопрос, а потом опять убегали назад. Обычно я слушал их трескотню. Это хоть немного забавляло, но сегодня на меня накатила депрессия и все их вопросы оставались без ответа. Когда, в очередной раз, передо мной появились оба кланяющихся азиата, я просто прошел сквозь них. - Это и есть я? - послышалось откуда-то сбоку. - Чрезвычайно интересно. Чрезвычайно. Я повернул голову и увидел, что из скалы торчат две головы, с интересом меня разглядывающие. - Чрезвычайно интересно, - еще раз повторил кудрявый молодой человек. - И что же, они всегда вместе? - обратился он к своему спутнику - лицу явно кавказской национальности с едва обозначившимися усиками и колючими прищуренными глазами. Я замер. Оба юноши выглядели как-то странно. Создавалось впечатление, что вокруг них держалось пятно энергии. Будто они были вместилищем, резервуаром огромной жизненной силы. Они смотрели на меня и ошибиться было невозможно. Передо мной были два великих вождя революции. - И как это трио воспринимают массы? - поинтересовался у Кобы Владимир Ильич. - Массы благоволят нам. Я, ничтоже сумяшися, вмешался в разговор вождей. Честно говоря, я чувствовал себя не в своей тарелке. Единственной верной реакцией было бы вытянуться по струнке и гаркнуть что-то вроде: "Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Ура!". Кстати, "ура"- обязательно громкое и троекратное. Но я пересилил себя, стараясь говорить спокойно и уверенно. Как с простыми смертными. Ленин посмотрел мне в глаза и рассмеялся. - Вот видите, Иосиф Виссарионович, наша маскировка оказалась неудачной. Никудышние мы с вами стали подпольщики. - Может это не мы плохие подпольщики, просто молодой человек очень наблюдательный. - Скорей всего второе, - сказал я. - Я всегда мечтал с вами поговорить. И не только о вашей прошлой жизни. Для многих идеи Ленина и Сталина архи важны даже сейчас. Колючие глаза Сталина сверлили во мне дыры. - Что скажешь, Владимир Ильич? Выслушаем товарища? - Непременно выслушаем. - Только я, как вы уже заметили, не один. Честное слово, не могу от них отвязаться. - Вы идите с товарищем Лениным, - хитро прищурился Сталин, - я им сейчас фокус покажу. Я зашагал за Ильичем через скалу, а Сталин остался с моими недоумками. Через некоторое время он появился все так же хитро улыбаясь. - Как вам это удалось? - удивился я. - Что это за фокус? - Этот фокус не самый хороший, - рассмеялся Коба. - Я делал и получше. Например, проснется татарин, а он уже не татарин, а сибиряк. Это фокус. "Бывало проснется, а бывало и не проснется ". - подумал я, но промолчал. - Так что? - спросил Ленин. - Говорите идеи революции еще живут в массах. И тогда я начал рассказывать. Мы уходили куда-то вперед сквозь нагромождение каменных глыб. Шли не выбирая дороги и направления. Это было не важно. Сейчас, здесь решалась судьба вселенной. Я отвечал на множество вопросов. Ленин и Сталин желали знать все. Каждую мелочь, каждую казалось несущественную, деталь. Многое их удивляло, многое радовало. Иногда они горячо спорили, вовлекая в спор и меня. Спрашивали мою точку зрения. Часто их интересовало именно мое видение проблемы. "До чего мы курьезно выглядим", - думал я все это время. - "Три голых человека, посреди каменной пустыни играют судьбами богов - сотворителей мира! Я действительно спятил и брежу?" Возможно, я сказал последнюю фразу вслух, потому, что Ленин улыбнулся и сказал: - Это отнюдь не бред. Иосиф Виссарионович, как думаете? Поверим юноше? - На провокатора не похож. Думаю, дождемся птиц Харона и решим окончательно. Если все сказанное правда, то мы еще расшевелим это гнилое болото. - Не болото, - возразил Ленин, - Судя по рассказам нашего друга - это самое настоящее осиное гнездо, которое готово жалить и кусать разожравшихся трутней. Чем черт не шутит. Королевские троны падали. Может и престол Господен рухнет? Главное подойти с умом. Без спешки. - Брать, так брать... - сказал я. - Знаю, знаю, - сказал Владимир Ильич. - Сейчас вы скажете, что это мои слова. Дескать, взял Ленин семь взяток на мизере, расстроился, произнес вот эту вот фразу и той же ночью Зимний взял. Старая шутка. Впрочем, в преферанс я был не дурак поиграть, - добавил он задумчиво.
