Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными - страница 19
Рисунки тянулись почти на 40–45 метров вдоль подножия и поднимались вверх на 30–35 метров. Особым изяществом они не отличались, но нарисованы были явно животные. Здесь было несколько птичьих стай, скорее всего тех самых маам, которых Кеннет поймал нам вчера на ужин, и множество неопознаваемых четвероногих. В одном из них мы признали броненосца, но потом задумались: если то, что мы считали головой, на самом деле хвост, получается не броненосец, а вполне узнаваемый муравьед. Другой зверь лежал на спине, задрав лапы. Сначала мы решили, что это рисунок мертвого животного, потом, присмотревшись, заметили, что у него два когтя на передних лапах и три на задних, как бывает у двухпалых ленивцев. Словно в подтверждение нашей догадки над зверем была нарисована толстая красная линия, вероятней всего, ветка, на которой ленивцу полагалось висеть, однако изобразить висящего ленивца неведомому художнику было трудно, поэтому он нарисовал ветку рядом, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что это за зверь. Фигурки животных перемежались символами — квадратами, зигзагами, цепочками ромбов; смысл их мы даже не пытались разгадать.
Но трогательней и выразительней всего были разбросанные между животными и символами сотни отпечатков рук. Чуть выше они располагались группами от 6 до 8 ладоней, а внизу их было так много, что отпечатки перекрывали друг друга и сплетались в сложный узор, образующий плотные пятна красной краски. Я несколько раз прикладывал свою руку к застывшим на скале ладоням, и каждый раз они оказывались меньше, чем моя. Когда по моей просьбе ладонь приложил Кинг Джордж, обнаружилось, что она полностью совпадает с отпечатком.
Я спросил Кинга Джорджа, знает ли он, что означают этих рисунки. Тот охотно сделал несколько довольно безумных предположений о каждом из животных, на которое мы показывали, но все его гипотезы были такими же дикими, как наши. Если мы начинали с ним спорить, он смеялся и говорил, что ничего не знает, но в толковании одного рисунка мы определенно сошлись.
Когда я в очередной раз спросил: «А это кто?» — и показал на очертания явно мужской фигуры, Кинг Джордж затрясся от смеха.
«Силач», — радостно скалясь, объяснил он.
Кинг Джордж настаивал, что ни о смысле, ни о происхождении этих рисунков он не знает. «Они тут сделаны давно-давно, — рассказывал он, — но это сделали не люди акавайо». Доказательство их древности мы обнаружили довольно быстро. Часть скалы расслоилась, фрагменты рисунков выветрились, под действием ветров открывшаяся порода со временем состарилась и приобрела тот же оттенок, что и остальной камень; чтобы такое случилось, требуется не одна сотня лет.
Отпечатки ладоней на скале
Изображения животных. Предположительно, ленивец и муравьед
Должно быть, рисунки делали с какой-то важной целью, ради которой их авторы, вероятней всего, не поленились соорудить лестницы, чтобы разместить свои творения как можно выше. Возможно, это была часть охотничьего ритуала: человек рисовал животных, которых хотел поймать, и скреплял свое намерение отпечатком собственной ладони. Однако, в отличие от известных наскальной живописью палеолитических пещер Франции, здесь мы увидели только одно изображение мертвой птицы. Мы с Чарльзом соорудили из стволов подобие стремянки, чтобы дотянуться повыше, и целый час фотографировали наскальную живопись.
Жажда стала нестерпимой. Спускаясь с лестницы в последний раз, я увидел, что сверху на заросший густым, влажным мхом валун капает вода, опрометью бросился к камню, схватил комок мха, выжал в ладонь и смочил рот. Кинг Джордж заметил мои старания, скрылся между скал, а минут через пять явился и сообщил, что нашел воду. Мы слева обогнули скалу, карабкаясь по разбросанным у подножия огромным камням, и в 90 метрах обнаружили идущую по всей скале крупную расщелину. Книзу она расширялась, становилась глубже и превращалась в небольшую пещеру, уходившую вниз, в глубокое черное озеро. По задней стене пещеры в него стекал шумный, прозрачный ручей; но из озера не вытекал ни один ручей. Однако само зрелище — бурный поток, струящийся из ожившего камня в бездонный таинственный водоем, — завораживало так, что я на миг позабыл о жажде. Вероятней всего, именно из-за этого черного озера первобытные люди наделяли скалу магическими свойствами. Пещера напомнила о гротах, в которых древние греки приносили жертвы, чтобы ублажить богов. Я опустил руку в воду, надеясь нащупать каменное топорище, но озеро было таким глубоким, что мне удалось дотянуться только до дна ближайшей отмели; ничего, кроме мелких камешков, найти там не удалось. Тогда я решил измерить глубину длинной палкой и обнаружил, что до дна — намного больше полутора метров.
