- Не так-то просто оценить то, что я задумал. Непосвященному моя идея может показаться безумной, невероятной, несбыточной… Ну все равно как попытка задержать мчащийся скоростной экспресс, уцепившись за поручень последнего вагона. Но, черт возьми, сумел же я заставить этот экспресс притормозить тут, в Старом Кармелле!… - Фальцет Ратомаи взвился до какой-то неправдоподобно высокой ноты: - Я хочу остановить ход цивилизации! Старый Кармелл - это лишь пробный камень. За ним наступит черед всего человечества.
Дэвис ошеломленно разглядывал маленького толстяка. Неужели такое безобидное на вид существо изрекло эти слова?… Мысли журналиста смешались, и единственным, что он смог из себя выдавить, было невразумительное:
- Но почему, почему?
- Цивилизация - это монстр, который подталкивает всех нас к пропасти, - торопливо зашептал Ратомаи. Чем выше уровень цивилизации, тем страшнее оружие, которое она изобретает, а значит, тем реальнее угроза гибели. Немногочисленные блага технического прогресса не искупят исчезнувших лесов, вымерших животных, отравленных морей. Но если бы только это! Цивилизация растлевает души, ведет к гибели идеалов. Она заставляет забыть, что человек создан для жизни, любви, общения, а не яростной драки за право урвать побольше. Каждый по-своему протестует против цинизма бытия, - с горечью выдохнул Ратомаи. - Я избрал этот путь. Согласитесь, нашей благословенной богом стране нечего ждать от будущего, мистер Дэвис. Я предлагаю вам прошлое, берите, - защелкал он пальцами, - товар без изъяна. Спросите любого в Старом Кармелле, счастлив ли он. И он ответит: «Да!» - Его глазки вновь засияли безмятежной уверенностью. И эта уверенность повергла видавшего виды журналиста в смущение.
- О каком прошлом вы говорите? - пробормотал он. - Вы что, изобрели машину времени?…
- Машину времени!… - хмыкнул Ратомаи, и щечки его затряслись, словно он пережевывал эти невероятно смешные слова. - Как же все-таки убога фантазия вашей журналистской братии. - И вновь, подхваченный какой-то беспокойной силой, которая дремала в нем, как сжатая пружина, Ратомаи вскочил и, нелепо пританцовывая, стал кружить вокруг кресла, в котором сидел Дэвис, сопровождая этот странный танец нервной скороговоркой: - Лет двадцать тому газеты много шумели по поводу загадочного случая, который произошел с десятилетней дочерью какого-то коммивояжера. Девочка неожиданно заговорила на никому не понятном наречии. Не сразу удалось установить специалистам, что это язык давно исчезнувшего народа. Мертвый язык, вы понимаете? У девочки просто неожиданно включился участок мозга с законсервированной информацией многовековой давности.
- Забавно, - сказал репортер. - Ну и что?
Этот вопрос заставил Ратомаи на несколько секунд потерять дар речи.
- Господи, - наконец пробормотал он. - Воистину, то что для одного - ключ к величайшему открытию, для другого - лишь занятный факт… Да поймите вы, что для путешествия в прошлое не нужно никакой машины времени, она - в нас самих. Я разгадал секрет дочери коммивояжера. Мне известно, как оживить память предков, зашифрованную в глубине нашего мозга. Здесь, в Старом Кармелле, я провел тысячи экспериментов. Узнай мир хоть о десятой части из них, меня бы уже окрестили гением. По желанию я могу забросить вас в любой уголок прошлого, превратив в собственного дедушку или пра-пра-прадедушку. Каково?! Таинство свершается здесь, - жестом создателя, отворяющего врата рая, Ратомаи распахнул дверь в соседнюю комнату.
Вдоль стен в поблескивавших никелем креслах полулежало несколько кармелльцев. Дэвис не мог разглядеть их лиц из-за низко надвинутых на головы серебристых ограненных шлемов. Тела пациентов доктора Ратомаи, окутывало разноцветное кружево проводов. В помещении царила тишина, лишь изредка нарушаемая вздохами и неясным бормотанием, какие обычно издают спящие. В углу, на высоком стеллаже, тускло мерцали зеленоватые кошачьи глаза приборов.
- Вот что значит «заглянуть под колпак доктора Ратомаи», - вполголоса проронил Дэвис.
- Тс-с! - приложил Ратомаи палец к губам. - Эти счастливцы сейчас там, куда можно попасть только из Старого Кармелла. Они бродят по лабиринтам памяти. Для таких путешествий я стараюсь выбирать самые спокойные уголки прошлого. Ведь наши предки переживали разные времена. Однажды я отправил совсем юного кармелльца на сорок лет назад, не подозревая, что как раз в это время его дед лесоруб погиб, раздавленный вековой сосной. Можно только догадываться, что пережил парнишка, наблюдая, как на него валится гигантский ствол… У бедняги не выдержало сердце. Злополучная сосна, раскроившая когда-то череп деда, через сорок лет убила и внука. С тех пор я подолгу беседую с каждым, кто принимает сеанс.
