– Я уже сказала вам, что мы не видимся, – отрезала Люси сердитым голосом. – Его не интересует моя жизнь, а меня – его. Я понятия не имею, куда он мог поехать.
– Но все-таки это ваш отец, – тихо проговорила Энн. – Что, если он действительно попал в беду? У него могли возникнуть проблемы со здоровьем.
– Ну и чем я могу помочь ему с его здоровьем, скажите на милость? – воскликнула Люси. – И с какой стати вы читаете мне мораль. Мне вообще некогда тут с вами рассиживаться.
Испугавшись, что она вот-вот уйдет, Энн быстро проговорила:
– Извините меня за бестактность, я в самом деле не хотела вас задеть. Но только вы можете хоть как-то помочь. Вы уверены, что он не мог поехать к вашей матери? – спросила Энн.
– Мама живет в Америке, она давно замужем, у нее дети от второго брака, ее ничего не связывает с моим отцом. Ее первый брак был ужасной ошибкой. Отец не оправдал ее ожиданий. Вы понятия не имеете, какой это несносный человек, эгоист, который никогда не любил никого, кроме самого себя и своих азалий! – с жаром выговорила Люси. – Все деньги тратил на свою оранжерею, несмотря на то что у него была семья. И себе он во всем отказывал. Ходил всегда в старье. Мать и сбежала от него, а потом познакомилась с представителем одной американской фирмы, который работал в Англии. Два года назад они перебрались в Америку. Я уверена, что отец никак не мог поехать к ней.
Энн тихо вздохнула. Мистер Пайк не находил в своей семье сочувствия и понимания. Он и его жена, должно быть, были абсолютно разными людьми. Что же их заставило в свое время вступить в брак? Разумеется, жена Уолтера Пайка не любила его. В противном случае она приняла бы его таким, каков он есть. Впрочем, остановила себя Энн, твой собственный опыт в области брака равен нулю, дорогая моя.
– А друзья у вашего отца есть? – спросила она.
– Ничего не знаю о его нынешних друзьях, – сказала Люси, бросая взгляд на часы. – Был один из Уэльса, фермер. Представьте, его фамилия Боббин, а зовут Робин! Поэтому я и помню. В детстве мы ездили погостить на его свиноферму. После этой поездки отец стал уговаривать мать бросить все тут в Лондоне и перебраться в Уэльс, чтобы завести там собственную ферму. А маме тогда плохо сделалось от одного запаха свинарника. Эта его новая идея и стала последней каплей.
– А где именно в Уэльсе жил этот Боббин? – спросила Энн, внутренне подобравшись. Про какого-то Робина упоминала также и мисс Дженкинс…
– О Господи, откуда мне помнить! Мне тогда было лет двенадцать, – закатила глаза Люси. – Что-то такое на «Д»…
– Вы ездили туда на машине? – спросила Энн, пытаясь пробудить в дочери Пайка воспоминания.
– Н-нет, на поезде. На поезде до этого самого «Д», а оттуда на машине до фермы. Помню, что ехали вдоль какой-то реки. У этого Робина Боббина были два сына, жутко противные мальчишки, и отец хотел, чтобы я с ними играла… Ну все, мне пора идти, – сказала она, вставая. Энн поднялась тоже. – Эй, Пит, я тут, – помахала она рукой кому-то позади Энн. Девушка обернулась и увидела в дверях паба бритоголового парня с серьгой в ухе.
– Ну пока, – бросила ей на ходу Люси и радостно устремилась к парню, который тоже осклабился, увидев ее. В обнимку они вышли из заведения.
Спустя несколько секунд Энн последовала за ними, но перед этим зашла в дамскую комнату, где причесалась и подкрасила губы. Она уже представляла, как вернется в агентство и потрясет Ричарда результатами своего расследования. Почему-то она нисколько не сомневалась, что мистер Пайк отправился на Рождество в Уэльс. Интересно, чем занимается сейчас сам Ричард? Все еще обзванивает больницы?
Когда Энн вернулась в офис, была половина второго. Ричард в пальто стоял у стола – он, видимо, только что вошел.
– Узнали что-нибудь? – одновременно спросили они друг у друга.
– За эти два дня ни в больницы, ни в морги такой человек не поступал. Правда, пришлось съездить в один полицейский участок на опознание, – сказал Ричард. Энн содрогнулась. Как спокойно он говорит об этом. Энн вгляделась в его лицо, и ей показалось, что Ричард несколько бледен. Возможно, его спокойствие только напускное.
