Пациентка быстро подошла к нему и бросила взгляд на дату. Седьмое сентября. Она даже успела разглядеть год – 2012-й, еще до того, как доктор быстро сложил газету, броский заголовок которой был посвящен грязному скандалу в благородном семействе стареющей поп-дивы, и приветливо сказал:
– Вы отлично выглядите! Все же нет ничего лучше здорового сна! Вы ведь со мной согласны?
Пациентка опустилась на другой стул и сказала:
– Что со мной? Почему я абсолютно ничего не помню? Как такое может быть?
Доктор усмехнулся и сказал:
– Ну, разве вы абсолютно ничего не помните? Например, вы ведь помните, кто я такой? Или нашу милую сиделку тоже помните, ведь так?
Пациентка упрямо мотнула головой и ответила:
– Я имею в виду не это! Я не помню, как меня зовут. Я не знаю, сколько мне лет. Я не в курсе, почему вдруг оказалась здесь.
Доктор ласково посмотрел на нее, вздохнул и произнес:
– Ну что же, если разрешите, то мы начнем все же не с вас, а с меня. Меня зовут Дмитрий Антонович Гладышев, я – главный врач частной клиники «Мнемозина», которая расположена под Москвой. Сегодня пятница, седьмое сентября 2012 года. Думаю, вы не будете с этим спорить?
Пациентка развела руками и сказала:
– Я просто не знаю!
Доктор протянул ей газету, которую только что читал, и сказал:
– Посмотрите на дату! Хотя о чем это я…
Он извлек из кармана халата мобильный телефон и протянул его девушке. На экране виднелись большие цифры, показывавшие время – девять пятьдесят шесть, – и, помимо этого, в углу виднелась дата – пятница, седьмое сентября 2012 года.
– Собственно, меня не так интересует сегодняшняя дата, – продолжила пациентка, – сколько то, как долго я уже нахожусь в вашей клинике. Кстати, Мнемозина – это же римская богиня памяти, так ведь?
Доктор блеснул стеклами очков и с улыбкой произнес:
– Ну вот, видите, вы же далеко не все забыли! Хотя только что утверждали именно это. Ведь не скажете же вы, что случайно попали пальцем в небо! Да, вы не помните, кто вы и почему вы оказались у нас, но глубинные пласты вашей памяти функционируют.
Он ободряюще улыбнулся и продолжил:
– Универсальные знания никуда не исчезли, вы даже помните, кто такая Мнемозина.
– Зато не знаю, кто я такая! – ответила пациентка. – Вы сможете мне помочь?
Гладышев посмотрел на нее и заметил:
– Именно этим мы и занимаемся в последнее время. Проблема, конечно, в том, что вы напрочь забыли всю свою предыдущую жизнь. Редкий, но встречающийся случай ретроградной амнезии, в вашем случае так называемой «генерализированной» амнезии. Вы ведь понимаете, о чем идет речь?
Пациентка кивнула и ответила:
– Вы хотите сказать, что я забыла все? Буквально все?
– Ну, все, что касается вашей жизни. А вот многие, казалось бы, ненужные факты до сих пор сохранились в вашей памяти. Более того: вся ваша предыдущая жизнь, все события, которые вы сейчас стараетесь мучительно вспомнить, тоже никуда не исчезли. Просто, если использовать образное сравнение, вы положили часть вещей на чердак, а ключ от него потеряли…
Пациентка криво усмехнулась:
– Не часть вещей, а всю свою жизнь! Ведь я не помню ничегошеньки! Даже своего имени! Кстати, как меня зовут?
Дмитрий Антонович взглянул на нее и сказал:
– Ну что же, я тоже считаю, что нам пора переходить к следующему этапу. Вас зовут Ирина. Ирина Владимировна Линецкая.
Ирина… Вот, оказывается, какое у нее имя! Странно, но оно не вызывало у нее ни малейших эмоций – ни положительных, ни отрицательных.
– Вам двадцать шесть лет. И проживаете вы в Москве…
Гладышев запнулся, и пациентка – Ирина Линецкая – произнесла:
– У меня же имеются родные? Родители, брат, сестра? Или, может быть, муж? Дети?
Она тоже запнулась – интересно, разве можно забыть, что являешься матерью? Состояние, в котором она находилось, нельзя было описать при помощи, например, метеорологических терминов. В голове у нее не было тумана, который не позволял здраво и логично размышлять. Подошли бы, вероятнее всего, термины железнодорожные. У нее в голове были пути – рельсы и шпалы, которые никуда не вели. Вроде бы ей казалось, что вот он, пресловутый миг, стоит пойти по этой дорожке, и она выведет ее к собственному прошлому. Но железнодорожные пути вдруг обрывались, замирая над бездной. И не было видно, что эта за бездна, над которой они зависли.
