— Где?
— Да вон там, — он показал на признанную красавицу первого курса их факультета, окруженную молодыми людьми. — Ну? Разве не самая идиотская представительница златокудрой безжизненности?
«Он не переносит девиц типа Линет», — с облегчением подумала она.
— Но я думала…
— Что именно?
— Нет, ничего. Если честно, я с вами согласна. Я просто подумала, что мужчины считают ее хорошенькой. Вот вы, например. Вы не находите ее привлекательной?
— Я? — Его высокомерное удивление граничило с нелепостью. — За кого вы меня принимаете? Уж не думаете ли вы, что все мужчины предпочитают блондинок и болтушек?
«Именно так меня и приучили думать», — чуть было не ответила она.
— Нет, но…
— Вздор. Она вам и в подметки не годится. Вот вы — красивая.
Она была ошеломлена. Потом ее наполнило неведомое прежде чувство благополучия и уверенности.
— А вы не знали? — удивился он.
Она молча покачала головой.
Он снова рассмеялся:
— Боже мой, я и не подозревал, что женщины бывают так скромны. Вы похожи на одну из тех женщин с портретов древнего семейства Борджиа: красивое удлиненное лицо, рядом с которым все остальные кажутся какими-то помятыми. Хотите сигарету?
Она покачала головой с таким странным ощущением, словно ее тащат на веревке за колесницей.
— Вскоре после моей неудачной попытки соблазнить вас у скалы, — продолжал он, — мы переехали. Вернее, переехали мы с мамой. Она не могла больше выдерживать постоянных пьянок отца. — Ян рассеянно вертел в пальцах сигарету. — Забавная штука жизнь. Казалось, стоит лишь освободиться от него — он, кстати, скоро умер, — и все разрешится само собой. Но все вышло наоборот, как в случае с уходящими на пенсию почтальонами. Они всю жизнь проводят на воздухе в любую погоду, а когда уходят на покой, тут же заболевают воспалением легких. Так и здесь — спокойная жизнь обернулась разочарованием. Ничто уже не держит тебя на взводе. Скучища. Как бы то ни было, через год после развода с отцом мама умерла. И я остался с дедушкой и бабушкой.
— Сочувствую.
— Да чего там! — махнул он рукой. — Давайте лучше потанцуем. Кстати, не могу же я и дальше называть вас «мисс Уайкхем». Как ваше имя?
— Элизабет.
— Ну а мое вы уже знаете. Может, перейдем на «ты»?
Она радостно кивнула.
И они танцевали, и в воздухе витало сумасшествие.
Она была счастлива танцевать с молодым человеком, который так объективно говорил о своих родителях, заботился о крысах, питал отвращение к унынию; который, как это ни невероятно, считал ее красивой и «не мог дальше» называть ее «мисс Уайкхем».
— Ты хорошо танцуешь, — сказал он.
— Благодарю вас, добрый господин, — ответила она и тут же обругала себя за это внезапное кокетство. Почему она так сказала? Это же совсем не в ее духе! Но он, похоже, не обратил внимания.
Музыка смолкла, и Ян сказал:
— Послушай, мне надо идти. Я должен повидать моих крыс.
— Спокойной ночи, — вздохнула она, расстроенная.
— Спокойной ночи. — Он повернулся, оставляя ее посреди опустевшего зала, но вдруг бросил через плечо: — Не хочешь взглянуть на них? Потом я подвезу тебя домой.
Через мгновение он уже вывел ее из душного залитого светом зала и с таким нетерпением повлек за собой по мокрой траве, что она рассмеялась.
Они шли под холодной луной, слыша в отдалении музыку. Она продолжала смеяться, не в силах остановиться.
— Что с тобой? — спросил он.
— О, — еле выговорила она, — это какое-то безумие!
Это действительно было безумием. Он тоже рассмеялся, потом схватил ее за руку и бросил:
— Пошли скорее, крысы заждались.
И они поспешили к длинному белому зданию, лишенному каких-либо архитектурных излишеств и потому выглядевшему стерильным. В чистых коридорах стоял странный запах. Что бы это могло быть? Вмешалась ее извращенная память. Она вспомнила, как отворачивалась мать, ставя ей в детстве клизму. Она снова хихикнула и невольно подумала: «Я истеричка».
— Вот мы и пришли. — Он распахнул дверь.
Большая комната, уставленная вдоль стен столами и раковинами. В конце ее — клетки с крысами. Ее охватила дрожь отвращения, и она остановилась у двери, а Ян поспешил к своим подопечным.
— Ты похож на заботливого отца, — сказала она и прикусила губу: опять ляпнула не то.
