Лермонтов. В то время как наша машина спускается с горы, я спрашиваю себя, какое, собственно, значение для творчества имели поездки Лермонтова и других великих русских поэтов в Грузию. Наверняка отношения между русской и грузинской литературами носили не односторонний характер, а служили их взаимообогащению. И все-таки своеобразную роль "стимулятора" Грузия играла особенно в XIX веке. И не только из-за "унаследованной" притягательности ее ландшафта и древней культуры.
Мы пересекаем Мтквари и останавливаемся на обочине у "памятника Арсену", как говорит Зураб. Я читаю даты жизни "1802–1843" и смотрю вопросительно на нашего водителя.
— Это памятник моему тезке, — улыбается Арсен, — народному герою Арсену Одзелашвили!
Арсен Одзелашвили был крепостным крестьянином. Он не пожелал терпеть издевательства своего хозяина и ушел в горы. В течение многих лет он держал в страхе помещиков и купцов. То, что отнимал у богатых, он отдавал бедным. Он не знал пощады к помещикам, которые мучили крестьян, и к купцам, которые их обманывали и эксплуатировали. Это снискало Арсену любовь простого народа. Длительное время царские власти безуспешно пытались схватить народного мстителя. В 1837 году его наконец арестовали, но ему удалось бежать. Он пал от рук наемных убийц в 1843 году. Грузинский народ хранит память о своем герое в "Песне об Арсене" и сегодня, воспевая его смелые подвиги, его мужество и — что для грузинского народа является, наверное, особенно характерным — великодушие.
Слышал ли в свое время Лермонтов об этом народном мстителе? Я считаю это вероятным. Ведь Лермонтов был не только почитателем грузинской природы, но и другом грузинского народа, он поддерживал связи с прогрессивными мыслителями Грузии, и прежде всего с теми, кто окружал известного грузинского поэта Александра Чав-чавадзе.
Пробиваясь сквозь туман, нависающий над крышами большей частью одноэтажных домов, над кронами лип и черных тополей Мцхеты, на нас бесшумно надвигается высокая, большая тень. Это тень многострадального гиганта, устоявшего подо всеми ураганами истории — под натиском турок, персов и монголов, это тень гиганта, построенного почти тысячу лет назад, тень собора Светицховели.
Мы проходим через ворота в мощной крепостной стене с бойницами; высота стен — пять, а толщина — полтора метра; посередине огромного двора горделиво возвышается величественное здание Светицховели — кафедральный собор патриарха грузинской церкви.
Я останавливаюсь возле ворот и пропускаю вперед молодых людей, только что подъехавших сюда на автобусах. Зураб молча стоит сзади. Он, без сомнения, не хочет мешать моему внутреннему диалогу с произведением древнегрузинского искусства. Этот его шаг сближает нас еще больше. Да и я тоже убежден в том, что настоящее искусство не требует какого-либо пояснения со стороны…
Мы медленно идем вокруг собора. Многочисленные орнаменты, барельефы и надписи украшают фасад. Зураб обращает мое внимание на то, что основание этого здания имеет форму креста, который вписан в длинный прямоугольник.
Вслед за молодыми девушками и ребятами мы тоже заходим в "дом божий", и я поднимаю голову вверх. Строение завершается на 50-метровой высоте сводчатым куполом. Несмотря на пасмурную погоду, на казавшиеся с улицы маленькими окна, здесь светло.
Вдруг мне кажется, будто я слышу пение. Или это лишь мое воображение? Бросаю взгляд в сторону алтаря. Он украшен изображениями Христа и различными орнаментами. Хочу рассмотреть его поближе, но красного цвета шнурок преграждает дорогу. Поверх голов молодых людей, толпящихся возле шнурка, я рассматриваю происходящее впереди.
Полдюжины старцев стоят перед тремя ступеньками, ведущими к алтарю. Они взирают на попа, который (значит, я не ошибся) поет. В сияющем золотом облачении он стоит тремя ступеньками выше. Никакого величия. Но его голос…
Украдкой я рассматриваю лица молодых мужчин и девушек, стоящих рядом со мной. Снаружи, на улице, они суетились, как и фанатичные болельщики на стадионе в Тбилиси, во дворе собора они вполголоса лишь перебрасывались шутками и смеялись, а в соборе они ведут себя уже совсем тихо. Даже когда поп перестает петь. С чувством такта они наблюдают за его дальнейшими действиями…
