Похожа на нашу, таджикскую, подумал я. Зря только забелил мой чай молоком. Хоть и плешивый, а разборчивый, говорит пословица. Я не могу пить молоко когда и как попало.
― Вас поселят в крупнейшей гостинице в городе, в «Гранд-отеле», ― сказал посол.
Мы заговорили о продолжении нашего путешествия в Саудовскую Аравию. Советские самолеты из Хартума возвращаются в Москву. В Саудовскую Аравию вас доставят либо суданские, либо аравийские самолеты. Как бы то ни было, накануне Курбан-байрама мы должны быть в Мекке, иначе нарушится условие хаджжа и все наши труды пойдут насмарку. Правда, до начала праздника оставалось еще пять дней, но было бы хорошо попасть в Мекку на день-два раньше, чтобы устроиться. Хотя Мекка и считается священной у мусульман и зовется Умм-уль-кура, то есть матерью городов, все же это маленький городок, а перед праздником в нем собирается около миллиона паломников, торговцев, купцов. Найти там крышу над головой, задача не из легких.
Из самого Судана в Хиджаз едет много людей. Только в хартумском аэропорту записано на очередь пять тысяч человек. Большинство из них забронировало места в самолетах еще год назад. Нам пообещали содействовать, чтобы мы своевременно достигли цели нашего путешествия.
Мы отправились в «Гранд-отель».
Да, действительно, солнце питает особую любовь к этому континенту. Даже, если смотреть на безоблачное небо или на выжженную солнцем землю через черные очки, начинается резь в глазах. Ветровые стекла машины раскалены, словно печь. Иногда кажется, что пахнет горелым.
Мне досталось место в «Победе» секретаря посольства Тауфика. Это симпатичный молодой человек лет двадцати семи-двадцати восьми. Движение здесь левостороннее. Поэтому руль в машинах находится справа.
Нам это несколько непривычно, да и привыкнуть трудно. Действительно, в «Победе» водитель сидит с левой стороны, а дорожные знаки на дорогах расположены по правой. В городе одноглазых стань и ты одноглазым, говорит пословица, но сказать легко, а попробуйте-ка сами…
«Гранд-отель» оказался большим двухэтажным домом. Почти во всю длину фасада тянулся навес, под ним — множество плетеных кресел и столов. Отель расположен на берегу Нила. Синяя-пресиняя вода древней реки величаво, с достоинством катила свои воды. От реки гостиницу отделяла асфальтированная дорога. Сотни машин, а больше всего желтых такси производства Западной Германии, сновали взад и вперед. Напротив гостиницы у берега стояли два пассажирских судна, крепко-накрепко принайтовленных бортами друг к другу.
В кувшинах принесли воду со льдом, разлили по высоким конусообразным бокалам. Благословенная вещь вода, но только когда ты сыт. А мы после легкого раннего завтрака еще ничего не ели. В ресторане при гостинице время обеда уже прошло, и нам нужно было набраться терпения до вечера.
Прошел час. Мест нам еще не предоставили. Опять принесли воду со льдом.
― Пей! — усмехнулся Исрафил. ― Нил рядом.
Наконец выяснилось, что в отеле есть места только на четырех человек ― для Кори-ака, двух стариков и переводчика. Остальных разместят в филиале гостиницы — в каютах тех самых двух пароходов, пришвартованных к берегу.
Кое-кто из паломников взгрустнул от этого сообщения. А я обрадовался, как дитя. Много дней и ночей провел я в разных гостиницах, но жить в корабельной каюте мне еще не приходилось.
― Какие наши каюты?
― Выбирайте любую, большинство пустует.
Тем лучше, но сперва надо найти удобную каюту для муллы Наримана и устроить его. К сердечной недостаточности муллы прибавилась дорожная усталость, и глаза его бессильно закатываются. Мулла должен принять вот эти две таблетки ― одну сейчас же, а другую вечером. До завтра никуда не ходить, отдыхать. Если он проявит непослушание, вопрос о продолжении путешествия будет возобновлен, на этот раз очень строго и со всей решительностью. Таково мое последнее слово.
― Хорошо, сударь, хорошо, ― ответил мулла Нариман. ― Я, сударь, из истинных ходжи, и не подобает мне, сударь, извиняться перед каждым встречным, не подобает, нет, не возражайте, сударь, не подобает. Но у вас я прошу извинения. То, что было в Москве, больше не повторится, сударь, не возражайте, не повторится.
